Год французской любви - [2]
Третий в военной форме, без погон, правда. Офицер? Наемник? Охранник? Хрен его знает. А вот еще экземпляр — чудо! Документов нет, денег нет, сам в бегах. Типа Робин Гуд, одним словом.
Ну, и основная масса вокруг: крутятся, вертятся, семьи, дети, машины, не «мерины» шестисотые, конечно, но и не «копейки» ржавые. Звезд с неба не хватают, но живут, живут, движутся по жизни…
Вот сидим мы все у костра, как в старые добрые времена. На пикничке, типа того. Хотя раньше мы такие мероприятия называли походом. «Девочки, пойдемте с нами в поход! Какие мы тебе девочки, мы уже два раза в поход ходили!»
Н-да, бойцы вспоминают веселые дни, и битвы, где зубы теряли они. Однако у нас сегодня чистый мальчишник, баб нет. Это, правда, пока, пить-то только начали, но все еще чинно-благородно: закуска, выпивка, шашлык-машлык, водка-модка, сигареты-мигареты, разговоры-мозговоры. Завелись чего-то все, едва по первой приняли, и рассказы пошли — не отчеты в стиле «как я провел жизнь», а истории всякие, былины, если говорить по-старинному.
Поодаль, в тенечке, под кустиком, магнитофончик крутится тихонько. Он не поет, ни к чему теперь это, он, гад, записывает — для потомства… Вот и назаписывал.
История первая
Один за все и все на одного
Это было давно, я еще в четвертом классе тогда учился. Школа наша, носившая не очень приличный номер «шесть», была, однако, не самой плохой и не самой занюханой в городе Средневолжске, носила она гордое имя Павлика Морозова, того самого, геройски погибшего от рук то ли собственного деда, то ли дяди пацана, что сдал своего единоутробного отца.
Четвертый класс в былые годы, когда советская система ну очень среднего образования была самой прогрессивной и лучшей в мире, считался весьма важным и ответственным. Начальная школа позади, детишки вместе с книжками и тетрадками вприпрыжку вырвались из-под опеки учительницы первой своей и теперь, как взрослые, слоняются на переменах по всей школе в поисках класса, где будет следующий урок.
Коллектив формируется, и сознание тоже коллективное — «один за всех, и все за одного». Правда, со второй частью этого замечательного девиза всегда почему-то выходит промашка, но это уж гримасы мира взрослой жизни.
В те незабвенные годы каждый класс в каждой советской школе представлял из себя еще и первичную ячейку детской коммунистической организации юных ленинцев — пионеров. Наш четвертый «а» исключением не был. А где коммунистическая организация, там и руководство, естественно. Номенклатура, проще говоря.
Так уж получилось, что меня, помимо редколлегии, что понятно, рисовать я любил, хотя и не умел, выбрали еще и председателем совета отряда. По-моему, какие-то из этих слов раньше писались с большой буквы, но я уже не помню, какие, так что пусть все будет с маленькой.
В обязанности председателя входило: проводить под руководством классной руководительницы пионерские собрания и сборы, выступать, критиковать, ходить на заседания совета дружины школы… Номенклатура, короче. Выступай, заседай, отлынивай, вполне законно, от учебного процесса.
Честно говоря, я лично против пионерии ничего не имею, возможно, изначально эта скопированная со скаутского движения организация была настоящим спасением для победившего пролетариата. Еще бы — бесхозные фабрично-заводские ребятишки, читай — шпана, наконец-то были взяты в оборот, организованно построены и с песнями и речевками отправлены в светлое будущее. Спите, жители, спокойно, вся шпана ушла на сбор.
С другой стороны, хорошая идея очень быстро была запоганена и вот уже лучшие из пионеров закладывают собственных родителей, после чего уподобляются отпрыскам Тараса Бульбы и их именами называют через пятьдесят лет школы по всей стране.
За минувшие со дня основания пионерской организации годы «дети рабочих» все больше и больше накапливали в себе острую неприязнь ко всякого рода официозу, мероприятиям разным, а тут еще отцы и старшие братья чуть не все поголовно — сидельцы, привезшие с зон и «химий» неписаный закон: кто сотрудничает с администрацией, тот — сука. Не в смысле — самка собаки, а в смысле — ссучившийся индивид.
В нашем четвертом «а» пацанов, знакомых с подобной выкладкой не понаслышке, а непосредственно из первых рук, было немало. Понятное дело, они-то, этакий актив класса наоборот, и были «крутыми», а остальные звались «чушками». Не куришь? Не ругаешься матом? Учишься хорошо? Значит — чушок…
Я чушком быть не хотел, и поэтому изо всех сил старался «выбиться в люди». Курил. Дрался. Портфели ни за кем из актива наоборот не носил (чушки — носили). Но — прокололся, став председателем. Значит — приблизился к администрации. С этого все и началось…
Апрель. Весна в самом соку. Все течет, все изменяется, сугробы почернели, осели, покрылись тонкой и блестящей корочкой льда, ажурной, точно кружево. Если полоснуть по такому сугробу прутом или палкой какой-нибудь, все это ледяное кружево с еле слышным шорохом и едва уловимым для уха звоном обрушиться, и на мгновение станет жалко, что ты совершил такое, чего исправить, восстановить уже невозможно…
Солнце заливает весь город своим яростным светом, точно оно с ума сошло, безжалостно растапливает снег, высвечивает, вытаивает, выплавляет из него всю дрянь, весь мусор, всю грязь, что накопилась за долгую зиму в сугробах. Но вот удивительное дело — под палящими лучами никчемные, а то и откровенно отвратные вещи выглядят совсем по иному, и пацанва радостно собирает в карманы вытаявшие пуговицы, ключи, ржавые гайки, гвозди, какие-то обломки, шпильки, расчески и прочую дребедень. Потом, дома, все это богатство будет безжалостно извлечено из грязных продырявленных карманов и выброшено под канючание и вопли оскорбленных сборщиков, а на завтра все пойдет с начало, ибо поисковый азарт — штука великая и разуму не поддающаяся.
В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей. Эта книга – история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.
Бывший контрабандист по прозвищу Гонец и его «коллега» Костыль неожиданно для себя оказались хранителями образца уникального оружия, переправленного с Земли неизвестному адресату и категорически запрещенного в Центруме.Но кому предназначалось оружие? Какая сила, доселе неизвестная, готова вступить в борьбу за власть над Центрумом? И какую роль в новом раунде Большой игры предстоит сыграть заброшенному в Центрум художнику Олегу Сотникову?..
За время операции «Лесополоса», направленной на поимку Чикатило, на причастность к серии убийств было проверено более 200 000 человек. Было раскрыто 1062 преступления, включая 95 убийств, 245 изнасилований, 140 случаев нанесения тяжких телесных повреждений и 600 других преступлений. Была собрана информация на 48 000 человек с сексуальными отклонениями. 5845 человек поставлено на специальный учет. Однако самого Чикатило не удавалось поймать в течение двенадцати лет с момент совершения первого убийства. Продолжение истории о двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза.
От автораДорогие друзья! Перед вами первые восемь эпизодов того самого легендарного романа, который был написан по заказу издательского дома «Этногенез» до романа П. Волошиной «Маруся-3. Конец и вновь начало» и является прямым продолжением романа «Маруся-2. Таежный квест». Эпизоды с девятого по шестнадцатый писал Кирилл Бенедиктов и они являются его интеллектуальной собственностью. Когда наша рукопись была практически закончена, выяснилось, что издательство отказывается ее печатать.С тех пор прошло много времени, проект «Этногенез» разросся вширь и ушел вглубь, в нем теперь работают десятки талантливых авторов, издано много увлекательных книг, но мне кажется, было бы несправедливо лишать вас, верных читателей «Этногенеза», вот этого, ныне уже апокрифичного и в чем-то даже еретического кусочка пазла.На всякий случай предупреждаю: я выкладываю этот текст в Интернет совершенно бесплатно, и поскольку предвижу, что он разойдется по разным ресурсам, заранее говорю — если вы где-то скачали «Лед и пламень» за деньги, значит, увы, стали жертвой мошенников.Дабы не заканчивать на столь печальной ноте, желаю всем увлекательного чтения!С уважением,Сергей Волков.
Попав в глухую сибирскую тайгу, Маруся Гумилева оказывается в мире, совсем не похожем на тот, в котором она жила до сих пор. Она должна выполнить задание, напоминающее компьютерный квест — за 72 часа преодолеть полный опасностей маршрут, пройти земли, населенные злобными дикарями-морлоками, выжить в зловещем Мертвом Лесу, уйти от погони клонов-наемников и, наконец, найти ответ на самый главный вопрос в своей жизни. Нелегкая задача! Особенно если не знаешь, что это за вопрос и кому его задавать…
«Если бы в тот момент он знал, чем все обернется, думаю, мы смогли бы совладать с умрунами. Подтянули бы весь личный состав РОВД, пожарных, резервистов по линии военкомата. Залили бы подпол в доме старухи Терентьихи бетоном, завалили бы щебнем.Но для этого нужно было поверить в то, что на земле может существовать невозможное. Снежный человек. НЛО. Колдуны. Атлантида. И умруны…».
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.