Год Чёрной Обезьяны - [41]

Несколько мгновений Лена не двигалась. Она и хотела бы — не могла. Потом проснулась. Обеими руками поймала голову Эдика и колотила о стену.

— Заткнись, падаль! — Шипела она, задыхаясь. — Заткнись!

Что-то где-то тихонько пропикало. Лена остыла. Опустила руки. Это были всего лишь часы. Они не понимали того, что здесь происходит и просто сообщили время. Лена отошла в сторону, прижавшись к углу. Посмотрела на свои руки. Пахло ужасно. Все здесь было посыпано какой-то зловонной гадостью, которая должна была забить тяжкий запах клозета. Но она не забивала, а только смешивалась с этой вонью. Сквозь мутно-сиреневый полумрак Лена различала здорово: руки ее были в крови.

Экскурс в прошлое.

Волна зашипела и тихо ударила в берег, разбросав во все стороны мелкие соленые брызги. Лена подошла ближе и, сняв шлепки, шагнула медленно в холодную прозрачную воду. Потом посмотрела вверх. Стояло раннее утро. Начало июля. На пляже в этот час было пусто.

Наверное, вот так выглядело все когда-то, — подумала Лена, — когда людей еще не было. Когда-то очень давно.

Море уходило до самого горизонта — насколько хватало глаз. Издалека долетали пронзительные крики чаек. Над водой висели два неподвижных пуховых облачка, похожие на задумчивых барашков. Наверное, Адам и Ева были счастливы в этом своем райском Эдеме. Но только все это теперь ужасно давно.

Лена вышла из воды и опустилась на прохладные, еще не согретые солнцем камни. Поежилась. Утренний ветерок тихонько, играючи, пощекотал ее по спине. Потом убежал. Лена, не отрываясь, смотрела туда, где за бесконечной морской синью скрывались далекие неведомые берега.

— Не хочется подыхать? — Шевелил Эдик окровавленными губами, медленно вставая на ноги.

— Тебе хочется? — Лена глянула на него и приподняла дуло. Палец лежал на курке. В глазах не было никакого выражения. — Тебе хочется? — Повторила она устало, целясь Эдику в лоб.

Тот вдруг наклонился, схватил руками живот и тяжело плюхнулся на грязный кафель. И хоть лицо его было залито кровью, Лена увидела, как сильно он побледнел. На окровавленных губах проступила белая пена. На лбу сквозь кровь появились тяжелые капли пота. Лена убрала дуло.

— Что это? — Шептал Эдик. — Что это?

Потом, вдруг, стих, замер.

— Эта сука… Она мне что-то подсыпала…

Лена не могла ничего понять, но чувствовала почему-то — Эдик не притворяется… Тот стоял на коленях и глядел неподвижно в мертвую жгучую пустоту. Лена растерянно молчала. Эдик протянул руку.

— Дай мне пистолет, — прохрипел он, — дай мне пистолет, и я ее сейчас кончу.

Лена встрепенулась быстро. Села на корточки.

— Когда ответишь на пару вопросов…

Эдик опустил руку. На лице у него не отразилось совсем ничего. Он продолжал смотреть в стену.

— Спрашивай.

— Кто организовал нападение на редакцию «Дем. Кубани»?

— Красиков, — безразлично проговорил Эдик.

— На кого он работает?

— На Илюшенко.

— То есть, заказал Илюшенко?

— Я думаю.

— Но зачем? Что ему было нужно?

Эдик закачался на месте и чтобы не упасть ткнулся рукой в стену. Он проглотил тяжелый комок в горле и только потом смог ответить.

— У Макарова была какая-то статья. Илюшенко не хотел, чтобы это появилось в газете.

— Что за статья?

Дверь туалета резко подергали с той стороны. Эдик молчал, тупо глядя перед собой.

— Что это была за статья? — Повторила Лена.

— Не знаю.

— Примерно — о чем?

— И примерно не знаю.

В дверь постучали. Настырно и долго.

— На кого работал Макаров?

— На Ахмета.

— То есть, это был заказной материал?

— Наверное.

В дверь продолжали стучать.

— Где сейчас Ахмет?

— Убрали.

— Кто?

— Менты Красикова.

Эдик протянул руку.

— Дай шпалер.

— А где Макаров сейчас?

— Тоже убрали.

— И тоже Красиков?

— Да. Пистолет дай.

Лена вынула из кармана «Вальтер» и, держа Эдика на прицеле, сунула ему в руку свой «Макаров». Эдик тяжело встал с колен и, шатаясь, побрел к выходу. Стук прекратился. Лена поняла — сейчас будут ломать дверь. Эдик резко откинул защелку.

Дверь распахнулась. У входа стояли трое верзил мрачного вида. Увидев Эдика, они будто бы оторопели сперва. Один из них, сориентировавшись, полез в карман.

— Все путем, парни, — прохрипел им Эдик. — Можете расслабиться. — Он выбросил руку и трижды надавил курок.

Стекла зазвенели от грохота выстрелов. Все трое свалились на пол. Тиская пистолет в руке, Эдик шагнул вперед и медленно повернулся к стойке. Барменша Света каменным изваянием стояла посреди бутылок и чашек. Белая, как ее фартук. От ужаса она не могла двинуться.

— Сука! — Выплюнул Эдик, держа пистолет в вытянутой руке.

Света метнулась в сторону, и пуля разнесла бутылку среди витрины. Эдик опустил пистолет. Хромая, подошел ближе. Барменше некуда было бежать и негде спрятаться. Вытаращив зрачки, она стояла, как на расстреле. Прижавшись к холодной стене, твердой — почти крышка гроба.

— Падла! — Пистолет Эдика выплюнул последнюю в обойме пулю — поставил точку посередине лба. Света всем телом тяжело съехала вниз.

Громыхнул еще выстрел. Другой.

Один из громил, подстреленных Эдиком, уронил пистолет и как бревно разлегся на холодном полу.

Появилась Лена, держа наготове свой «Вальтер». Кровавая лужа расплылась там, где неподвижно застыли три мёртвых тела. Краешком из-за стойки выглядывали ноги барменши. Несколько посетителей, неживых от страха, прятались между столами. Они ждали, что стрельба вот-вот продолжится. Эдик, простреленный двумя пулями, попытался удержаться руками за буфетную стойку, но медленно сполз и ткнулся в пол.