Год багульника. Тринадцатая луна - [49]

Как бы там ни было, враг вошел в Рас-Кайлал; смерть и крики наполнили улицы. И тогда, в разгар битвы, произошло невероятное: огромный город таинственным образом исчез, просто растаяв в воздухе, — напуганные, его жители остались изумленно стоять посреди бесплодной пустыне. С тех пор никто и никогда не видел стен и башен Рас-Кайлала, равно как не сомневался в висящем над ним проклятии. Лишь каменные ворота храма Солнца, чудом уцелевшие, возвышались посреди песчаного моря одинокой странной аркой, точно скорбный памятник исчезнувшему городу.

Собрав свои табуны, выжившие сыновья и дочери солнца нашли приют в твердыне Эллар, принеся с собой горячие песни, влив жар летнего дня в прохладное дыхание луны. С тех пор они и жили здесь, став почти своими… Одни из них поселились за городскими стенами, на фермах, продолжая дело отцов — кони из их конюшен не имели себе равных во всем Риане — другие остались в городе. Кое-кто из синеглазых эльфов тайно недолюбливал краантль — многие дочери Эллар невольно заглядывались на рослых сыновей солнца, хотя до сих пор был лишь один случай, чтобы два народа смешались: древняя легенда воспела любовь Хелема и Совиле — союз Луны и Солнца, столь прекрасный и печальный, что самые искусные слова бессильно бледнеют перед ним.

Бессчетные зимы прошли с тех пор, и слова песни снова ожили, став правдой: снова старший жрец солнца был без памяти влюблен в белокожую эллари, и едва ли кто-то из солнечных эльфов посмел бы осудить Кравоя, ибо не было на свете сердца, способного противиться невыразимому обаянию хрупкой веллары, чьи чувства были натянуты как струна, а беспокойное сердце жило в вечном порыве, словно ветер перед грозой. Эти двое были так милы в своей красоте, молодости и привязанности друг к другу, что, любуясь ими, эльфы обоих народов готовы были даже забыть о чистоте крови; уже много лет эллари и краантль с равным нетерпением ждали соединения самой красивой и могущественной пары Рас-Сильвана и невольно чувствовали, что нынешняя Синяя луна должна стать решающей в судьбе их любимцев…

***

Друзья вернулись в замок только после обеда. На лестнице их встретил Лагд. Завидев отца, Моав легко подбежала и радостно спрятала голову у него на груди. Но старший веллар был не один — на почтительном расстоянии за его спиной стоял статный воин в странной одежде. Похоже, перед приходом молодежи они вели беседу — теперь незнакомец терпеливо ожидал, пока Лагд поздоровается с дочерью. Поцеловав девушку в лоб, веллар выпустил ее из объятий и повернулся к гостю.

— Посмотри, Моави, кто почтил нас визитом. Ты помнишь Р?огдвэна?

Воин выступил вперед. Нехарактерные для эльфов кожаная одежда и форма ушей, а также наличие маленькой аккуратной бородки — все указывало на то, что это был человек. У него было худощавое энергичное лицо и мягкие каштановые волосы, спадающие на спину. Темные орлиные глаза и нос с едва заметной горбинкой делали его похожим на благородную хищную птицу, твердые черты говорили об упрямстве и честолюбии. Моав нахмурилась, припоминая.

— Рогдвэн, принц Лоргана!

— Не принц, а король, — с улыбкой поправил ее Лагд. — Ты многое пропустила, дочка. Уже три года, как этот благородный воин правит своим городом и, надо сказать, более чем достойно. Вот теперь он приехал предложить помощь в предстоящей битве. Более того, из уважения к нам он взялся даже выучить наш язык…— Какая удача, что я застал вас! — сказал Рогдвэн, обращаясь к Моав на правильном, возможно, даже излишне правильном эллари. — Я слышал, вы теперь редкая гостья в наших краях.Эльфа улыбнулась. Стоящий рядом с ней Кравой ревниво нахмурился — судя по всему, он не разделял всеобщего восторга перед деяниями молодого короля.

— Я несколько удивлена услышать столь лестные отзывы о человеке здесь, в Рас-Сильване — это лишний раз подтверждает, что они правдивы… — благосклонно сказала Моав.

Гость расплылся в счастливой улыбке. Явно польщенный добрым приемом, он шагнул к эльфе, порывисто схватил ее маленькую ладошку обеими руками и запечатлел на ней горячий поцелуй. Моав побледнела, точно вся кровь разом отхлынула от ее лица, затем так же резко покраснела по самые ушки. Карие глаза Кравоя гневно вспыхнули, он рванулся к подруге, как будто ей угрожала смертельная опасность, но Лагд взглядом смирил его — молодой король, скорее всего, даже и не догадывался, какую дерзость только что допустил! Откуда он мог знать, что поцелуй руки в Рас-Сильване считался едва ли не более смелым, чем поцелуй в губы… Эльфы верили, что руки — это место, где душа держится ближе всего к поверхности, сильное и в то же время уязвимое. Именно в ладонях собрана магическая сила, ими бросали заклинания и защищали себя от злых чар; позволить пожать, а уж тем более, поцеловать руку было проявлением высшей степени доверия — слишком много вреда могло принести прикосновение со злым умыслом. Такой привилегией пользовались лишь кейнары или те, кто твердо решили ими стать, а также близкие родственники. Будь Лагд не столь снисходителен, подобная оплошность обошлась бы правителю Лоргана очень дорого…

Наконец, он отпустил ручку Моав — эльфа немного успокоилась. Кравой стоял, насупившись. Он всегда относился к людям с некоторым пренебрежением, обычным для высоких эльфийских магов. Хотя, если судить по делам Рогдвэна, он был достоин большего внимания: не так давно занявший трон почившего отца, он, как любой молодой правитель, отличался рвением и энергией. Рогдвэн Ярый первым из всех людских правителей стал искать дружбы Рас-Сильвана, предлагая союзничество в торговле и обороне. После долгих обменов посольствами он был принят Лагдом и с тех пор являлся желанным гостем в столице Эллар, а между Лорганом — одним из двух людских королевств по эту сторону гор — и Синим городом потянулись купеческие караваны. Старший веллар искренне благоволил к молодому королю, прощая ему некоторую самонадеянность, свойственную людям. Вдохновленный встречей, Рогдвэн стал рассказывать о событиях, произошедших в людском городе за время его царствования. Его зоркие глаза азартно блестели.