Год багульника. Тринадцатая луна - [13]

«Эльфа!» — догадался Сигарт.

Но что ей понадобилось так далеко от дома?! Хотя он не мог не признать, что ее явление оказалось как нельзя кстати.

Она снова бросила белую паутину, но дракон освободился и на этот раз. Хэур попытался подняться, чтобы помочь неожиданной защитнице, однако не смог. От яда мысли его начинали путаться, половина тела онемела. Сосредоточившись на новом противнике, виверн снова двинулся на эльфу, неистово помахивая хвостом. Сигарт приготовился к страшному зрелищу, однако в этот момент произошло нечто, в корне изменившее расстановку сил. Окружающие ложбину деревья неожиданно зашумели, их длинные ветви протянулись к дракону, точно черные змеи. Мгновение, и они крепко оплели мясистую шею, крылья и лапы животного. Не ожидавший такой атаки виверн замотал головой, силясь сбросить цепкие плети — недобитый хэур уже не интересовал его, равно, как и прыгучая эльфа. Наконец, ему каким-то чудом удалось вырваться из древесных пут. Решив, что борьба становится неравной, он быстро взмыл в воздух и, подняв кучу пыли, поспешно покинул поле боя.

Глава 4. Скачка к озеру и новое знакомство

Подождав, пока виверн скроется из виду, девушка подбежала к лежащему хэуру и склонилась над ним. Вслед за ней из-за деревьев вышел крупный конь необычной серебристой масти.

— Чего уставилась?! — кривясь от боли, прохрипел Сигарт.

Его надсадное дыхание срывалось на рычание. Только сейчас он понял, насколько серьезны его раны: холодное покалывание постепенно растекалось по всему телу. Железный организм противился отраве с отчаянным упорством, но смертельный холод распространялся дальше и дальше, отбирая последние силы. Склоненная фигура эльфы качнулась и стала расплываться. «Мор андарт», — прошептал Сигарт, понимая, что надежды на спасение нет. Собственный голос будто издалека долетел до его слуха.

Постепенно он снова начал различать звуки. Они были странными, похожими на приглушенное журчание ручья или плеск воды под ногами. Ему показалось, что тело качается на волнах, став невесомым, будто речная пена. Вода приятно холодила раны, вытягивала боль из раненого тела, унося его далеко-далеко. Внезапно из-за дыхания реки до него донесся чей-то настойчивый голос:

— Вставай! Ну вставай же ты!..

Сигарт с трудом открыл глаза и увидел, что эльфа трясет его за плечи, тщетно пытаясь поднять: она говорила с сильным акцентом, проглатывая окончания, отчего ее речь становилась похожа на птичий щебет. От движения раны хэура снова начали ныть; он разозлился на остроухую, которая не давала ему плыть в прохладной воде — почему бы ей не оставить его в покое! Он дернулся, чтобы освободиться от сжимающих его рук, резкая боль в плече окончательно вырвала его из забытья. Шум воды утих, а тело снова жгло отравой. Сигарт застонал.

— Наул сар Эллар! — продолжала кричать эльфа. — Богиня спасет тебя!..

Почти не отдавая себе отчета в том, что делает, он покорно попытался встать на ноги. Прошло немало времени, прежде чем эльфе удалось усадить его в седло, она почти падала с ног под весом привалившегося к ней тела. Достав откуда-то несколько кожаных шнурков, она быстро прикрутила ими ноги раненого к стременам. В это время разум Сигарта снова начал туманиться, он почувствовал, как его подхватывают набегающие волны. Проваливаясь в их прохладную глубину, он уткнулся лицом в бело-лунные волосы севшей перед ним эльфы. Конь тихо тронулся.

Временами к хэуру возвращалось сознание — словно во сне мимо проносились луга, поросшие неизвестными, не по сезону высокими, фиолетовыми цветами. Сигарту показалось, что деревья смотрят на него, вытягивая ветви вслед за проносящимся мимо конем. Чуткий рысий нюх уловил какой-то нежный сладкий запах, похожий на аромат ночной маттиолы. «Эти фиолетовые цветы… — мелькнуло у него в голове, — никогда не видел таких…» Его удивляла и поступь коня — необычно мягкая и плавная: казалось, он не скакал, а летел, не касаясь копытами земли. Только теперь до Сигарта дошла вся странность происходящего. Всем было известно, что ни один конь не станет нести того, кто родился в Сиэлл-Ахэль: почуяв хищный запах, лошади шарахались от хэуров как от настоящих зверей, а этот скакун, похоже, был вовсе не прочь покатать раненую рысь… Сигарт попытался заглянуть вперед, за плечо эльфы, но в этот миг все опять затянуло туманом. Растворяясь в нем, хэур все еще ощущал поразивший его дивный запах.

Кроваво-красное солнце почти село, а эльфа продолжала пришпоривать коня, и без того летящего, как стрела. В лучах заката его светлая шерсть казалась почти бордовой. Время от времени всадница поворачивала голову, беспокойно глядя то на безжизненно навалившегося на нее хэура, то на половинку луны, с каждой минутой сиявшую все ярче. Сигарт больше не приходил в себя.

Наконец, луга закончились, и они въехали в лес. Под плотно сомкнутыми кронами уже царила ночь, топот копыт разносился ясно и гулко, многократно отраженный древесным сводом. Среди деревьев показался просвет. Лошадь выскочила на небольшую прогалину, посреди которой поблескивало небольшое озерцо. Лунный свет так ярко отражался от водной поверхности, что казалось, она сама излучает серебристое сияние. С радостным криком всадница направила коня прямо к воде. Спешившись у самой кромки озера, она стала осторожно спускать Сигарта на землю. В свете луны эльфа казалась совсем хрупкой, рядом с ней силуэт хэура выглядел, точно тень большой хищной птицы.