Гобелен - [86]

– Не пытайся.

Разговор прервался: открыли вино. Поль попробовал и одобрил. Они пили за здоровье друг друга, восхищались суфле, танцевали и больше не затрагивали деликатных тем.

На следующее утро, ожидая в холле с паспортом в руке чиновника иммиграционной службы, Поль обдумывал их вчерашний разговор. Что ожидает Ли? Было очевидно, что и его брак умирает.

Мариан проводит во Флориде три месяца каждую зиму. Однако у них общий дом, они всюду ходят вместе. Поэтому, может быть, Ли только надеется, что они смогут продолжить эти неожиданные новые отношения? Если так, им придется быть очень осторожными – он не должен унижать Мариан. Однако скрывать будет не так уж сложно, – подумал он, – а Ли восхитительна…

– Возвращаемся в реальный мир, – сказала она, выводя его из задумчивости. – Только посмотри! Пароход практически уткнулся своим носом в улицу. Можно расслышать гудки такси. Нью-Йорк! Это сумасшедшее место, но я люблю его!

Холодный дождь поливал причал. Ли стояла в модном английском плаще, лейка свисала через плечо, в руках она держала кожаную коробку с драгоценностями.

– Ты выглядишь как заправский путешественник через Атлантику, – улыбнулся Поль.

– Не я, а ты! Надеюсь, что ты пробудешь на этой стороне света какое-то время.

– Какое-то время. Я постараюсь, – он понизил голос, – я постараюсь собрать еще денег, чтобы вывезти молодых из Германии, в любое место, какое только примет их. Так что, возможно, придется скоро поехать обратно. Поехала бы ты со мной? – прямо спросил он.

– Ты знаешь, что поехала бы. Куда угодно. В любое время, Поль.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Мы не должны вмешиваться в европейские дела, – решительно заявлял Дэн при каждой встрече с Полем, – иначе мы окажемся втянутыми в их очередную кровавую заваруху. Я говорил так в прошлый раз и сейчас повторяю.

– Даже после того, что видел Поль? – спросила Хенни, которая с ужасом слушала рассказ Поля о деле Илзе Хершфельд.

– Это ужасно, – ответил Дэн, – но существуют другие способы остановить их, не ввязываясь в войну.

Конечно, он был совершенно прав, говоря о других способах, но к ним никто не прибегал.

В течение прошлого года Полю не удалось расшевелить своих соотечественников рассказами о том, что он видел в нацистской Германии. Его сердила и раздражала их индифферентность. Даже те, кто стоял у руля, были бестолковы и недальновидны. В Англии Уинстон Черчилль выкрикивал свои предостережения в пустоту, Франция все еще пребывала в беспорядке, а из Италии раздавались громкие угрозы раздувшихся от важности последователей Гитлера. Здесь же, в Америке, можно было услышать изуверские проповеди патера Коглина и более умеренные речи Линдберга, успокаивающего американцев тем, что Гитлер якобы не хочет войны.

И когда либералы приходили к такому же заключению, это пугало. Молодые интеллектуалы давали оксфордскую клятву: «Этот дом не умрет за Короля или страну…», не отдавая себе отчета, о какой войне идет речь.

Хенку, который гордо повторил эту клятву, Поль сказал:

– Не думай, что я из тех, кто хочет войны. Я видел достаточно разрушений.

– Ты ведешь себя, как будто не знаешь, что такое война, – обвинял его Хенк. – Ты ведешь себя, как будто ты уверен в ее неизбежности.

– Да, я именно так думаю. И я считаю, что ваша оксфордская клятва и все пацифистские разговоры поощряют врага.

– Нам нужен Ганди. Пассивное сопротивление, – заявил Хенк. – Пусть все тюрьмы переполнятся молодежью. Просто сидеть и отказываться уступать.

– Ганди, – настаивал Поль, – не противопоставляет себя Гитлеру. Что бы мы ни думали о британском господстве, это не фашистская Германия. – И он добавил – Даже Эйнштейн, такой давний пацифист, изменил свои взгляды.

– Пусть тогда Эйнштейн и воюет!

Поль устал от бесполезных споров. Иногда он ловил на себе недружелюбный взгляд Хенка. «Мы расходимся», – думал Поль, и ему было грустно. Мальчик, который когда-то прислушивался к каждому его мнению, превратился в самостоятельного мужчину.

Но это было естественно…

В офисе прекращение стука машинок говорило о конце рабочего дня. Поль потянулся к телефону, чтобы позвонить домой. Когда он уходил утром из дома, Мариан еще спала, поэтому он не спросил ее, будут ли они обедать вместе. Иногда по вторникам она навещала свою овдовевшую кузину в Рае. Она вела жизнь, в которой женщины ходили в гости друг к другу, одевались ради одобрения подруг и содержали прекрасные дома по этой же причине.

Пожилые женщины были часто вдовами, некоторые из женщин помоложе могли быть тоже вдовами, думал он, пока телефон звенел на другом конце. Интересно, сколько семейных пар живут так же, как они, в холодном дружелюбии, целуя друг друга в щеку при расставании и встрече и ведя жизнь независимо друг от друга?

– Хэлло? – прозвучал приятный голос Мариан.

– Я в офисе. Как прошел твой день?

– Чудесно. Мы собрали две тысячи долларов на распродаже. Я вымоталась, но дело того стоит.

– Я думал, что сегодня ты поехала к кузине Нелли.

– Я не могу из-за распродажи. Надеюсь, ты не рассердишься, если я пропущу обед. Кому-то надо запаковать непроданный товар, и я обещала помочь.

– Прекрасно. У меня самого полный стол работы. Я поем в городе.