Гностицизм - [3]

Глава 1. Свет из-за завесы

Тайна ночного неба - одна из самых давних и величайших побуждений к философским размышлениям и мистическому опыту. Задолго до астрономии люди узрели просторы Космоса, янтарный блеск рождения новой звезды и зловещие пожирающие черные дыры. Мужчины и женщины смотрели на темный, покрытый звездами небесный свод и черпали из этого зрелища вдохновение. Один из образов, порождаемых созерцанием ночного неба, – это контраст бесчисленных световых точек с мрачной темнотой, на которой они словно подвешены. Темная чаша или колпак будто покрывают наш мир, вмещая нас в плотную, угнетающую темноту. Кроме того, эта перевернутая сфера изобилует световыми пятнышками, которые легко можно себе представить как отверстия в черной вуали, и это словно намекает нам на то, откуда этот свет изливается.

«Есть трещина во всем; так проникает свет», - пел Леонард Коэн в своем «Псалме». Его простая метафора могла легко быть сказана две с небольшим тысячи лет тому назад необычными и вечно удивляющимися людьми, которые стали известны как гностики. Осмеянные и преследуемые как еретики, гностики были доведены до состояния бедственного существования после первых трех или четырех веков Христианства, но их учение и практики всплывали на поверхность на протяжении всей истории Западной культуры. Но не успевали гностиков и гностицизм объявить исчезнувшими, как они появлялись вновь, изменившись по форме, но неизменными в сущности. Пока оппоненты последовательно представляли традицию как некую историческую «причуду», которая имеет чисто антикварный интерес, она, тем не менее, привлекала на свою сторону последователей в лице Вольтера, Уильяма Блейка, У.Б.Йетса, Германа Гессе, К.Г.Юнга – и это только некоторые из них. Среди философских течений, экзистенциализм во многом обязан гностицизму, и сегодня все большее число людей в различных сферах жизни придерживаются этого учения. Кажется, в начале третьего тысячелетия христианской эры, гностики наконец-то возвращаются и на этот раз намерены остаться.

Термины «гностик» и «гностицизм» происходят от греческого слова «гнозис», которое обычно (хотя и несколько ошибочно) переводится как «знание». Долгое время большинству людей был более знаком антоним слова «гностик», а именно – «агностик» - т.е. «тот, кто утверждает, что ничего не знает о конечной реальности и всем подобном». С другой стороны, гностик обычно определяется как человек, который ищет спасения посредством знания. Искомое гностическое знание, однако, не является познанием рациональным и тем более не может определяться как просто накопленная информация. Греческий язык различает теоретическое знание и знание, накопленное благодаря личному опыту. Последнее и есть гнозис, а лицо, обладающее этим знанием (или стремящееся к нему) является гностиком. Элейн Пейджелс, в своей знаменитой работе «Гностические евангелия» показывает, что в том смысле, в каком гностики сами используют этот термин, его, возможно, следует переводить как «понимание», ибо гнозис предполагает интуитивный процесс, включающий самопознание и знание о конечной, божественной реальности. Стойкая выживаемость и привлекательность гностических посланий, прежде всего, основывается на их близости с глубокими слоями человеческого разума. Многие серьёзные ученые, такие как Р. Доддс, Жиль Куспель и Гершом Шолем, предположили, что гностицизм берет начало в психических переживаниях, где архетипическая психология встречается с религиозным мистицизмом. Неудивительно, что такие великие исследователи глубин психологических аспектов мифа, как К.Г.Юнг, Карл Керени, Мирча Элиаде и Джозеф Кэмпбелл, проявили к гностицизму большой интерес.

Так как внутренняя суть гностицизма возникает в довольно специфическом виде опыта, то, следовательно, тот, кто его лишен, легко может понять гностические откровения неправильно. Ошибочные представления зачастую имеют даже ученые, так как в силу многообразия образов и мифологии, гностицизм не может рассматриваться как связная традиция или «изм». Это заблуждение имеет долгую историю. Во втором веке епископ Ириней Лионский, яростный противник гностиков, нападал на них из-за их духовного и литературного творчества, обвиняя их в том, что они ежедневно производят новое евангелия. Вытекающим из его заявлений стало мнение, что там, где присутствует такое изобилие различных изображений, мифов и учений, не может быть никакой согласованной доктрины, эквивалентной догме и канонам основного вероучения христианской церкви. И критики, подобные Иринею, и современные ученые упускают из виду то, что гностическое учение является прямым результатом опыта гнозиса.

Такой опыт, с другой стороны, редко, если вообще когда-нибудь, может быть представлен в форме догматических формулировок по образцу ортодоксальной теологии. Тем не менее, несмотря на освежающее отсутствие этих формулировок, в гностицизме есть общее или внутреннее учение, отражающее общий или внутренний гностический опыт.

Многие люди в последние десятилетия (и даже со второй половины девятнадцатого века), обратились к восточным религиям в поиске учений и практик с меньшей догматичностью и большим вдохновением. Они, вероятно, не подозревали, что такая альтернатива существует совсем рядом, и что она называется Гностицизм. Никто из них не был осведомлен о параллелях между гностическим и восточным пониманием реальности, души и потребности в просветлении. Некоторые из этих людей ответственны за привнесение восточных идей в умы гностиков. Другие предположили, с равной вероятностью, что некоторые восточные школы мысли, в частности, Буддизм Махаяны, могли находиться под влиянием гностических идей. Опять-таки, наиболее важным общим элементов, объединяющим Восток и Запад в этом отношении, является опыт гнозиса. Сходство было замечено еще около 225 г н.э. другим ортодоксальным христианином, противником гностиков, Ипполитом, который в своих опровержения ересей писал об индийских брахманах следующее: «Они говорят, что Бог есть свет, непохожий на свет видимый, который не солнце и не огонь, но для них Бо г является рассуждением, и не тем, что находит свое выражение в произносимых звуках, но знанием (гнозисом), с помощью которого тайна тайн природы воспринимается мудрыми».