Гнездо Горной Королевы - [31]

И в самом деле, единственное, чего там было в достатке, так это Фуражиров. Уменьшенные расстоянием, неслись они вперед, растянувшись по равнине мощным фронтом. Когда наш скакун вырвался вместе с нами на равнину и корни скал, из которых мы появились, остались далеко позади, мы обернулись и увидели, что они изрыты летками Гнезд, подобных нашему, точно оспинами, и из каждого отверстия наружу текут непрестанным потоком существа, несущие смерть всему роду демонов.

Мы стали каплей в широкой набегающей волне Фуражиров-завоевателей, – возможно, местами жидковатой, но зато простирающейся от горизонта до горизонта. Снова поднявшись на ноги, мы некоторое время в немом изумлении оглядывали опустошенную долину.

– Это же настоящая пустыня! – выдохнул я.

– Как будто паучье гнездо, выметенное гигантской метлой.

– Разве не заслужили они, – я кивнул на нашего скакуна и его собратьев, полирующих долину в стремительном беге, – нашей благодарности? Даже любви? Только посмотри, что сделали они с этим царством нечисти! Какую чистку провернули!

Однако нельзя сказать, что демонической жизни вовсе не было. Почва адской долины, точно сшитое безумной рукодельницей лоскутное покрывало, пестрела клочками живой материи, фрагментами панцирей: влажные осклизлые участки уступали место упругим бугоркам пластинчатой чешуи, от которых несло, как от быка-титаноплода в период гона; их, в свою очередь, сменяли луга, густо, точно мехом, поросшие черными шипами. Однако весь этот громадный анатомический препарат, сколько хватало глаз, не подавал признаков движения. Тем не менее то и дело мы наблюдали, как другие Фуражиры периодически останавливались и вонзали челюсти в землю. Их поведение не послужило нам уроком, и, когда наш собственный скакун замер как вкопанный и принялся острыми челюстями рвать почву у себя под ногами – мы как раз проносились через участок студенисто поблескивающих черных камней, – Барнар и я, зазевавшись, как два олуха, по сторонам, полетели кувырком, словно кегли, сбитые точным ударом, и едва не перелетели через его голову. Тут он отхватил здоровенный кусок упирающегося, стонущего камня и резко поднялся на дыбы, а мы заплясали У него на спине, стараясь не потерять равновесие среди его титанических трудов.

Оторванная им часть камня оказалась живой. Вообще-то это была огромная губа – так мы заключили, увидев выглянувшие из-под нее челюсти, утыканные разнокалиберными клыками. Но челюсти не шевелились. Из черного провала меж ними гейзером вырвался столб гнилостного смрада и Ударил нам в нос. Наш Фуражир принялся осторожно, точно примериваясь, раздвигать челюсти закопавшегося в землю существа, отрывать фрагменты ощетинившейся клыками челюстной кости, вытягивать огромный трехконечный язык. Но, по-видимому, приступа аппетита все это у него не вызвало.

Он бросил язык, от которого воняло, как от китовой туши, пару недель пролежавшей на берегу, взвился на дыбы и поскакал дальше.

– Где-то неподалеку кишат живые демоны, – мрачно заметил Барнар, – раз он брезгует падалью.

Я, прищурившись, вглядывался в линию горизонта, когда раздался зычный окрик моего друга. У меня едва сердце не остановилось, до того неожиданно он прозвучал:

– Осторожно, Ниффт, смотри под ноги! Прыгай назад!

С перепугу я оступился, а потом было слишком поздно, ибо я почувствовал, как что-то студенистое и холодное скользнуло по моей сандалии и голой ноге над ней. Навозного цвета полусфера, по форме и размеру напоминающая джаркеладский боевой шлем, метнулась от меня прочь и почти сразу затерялась среди покрывавших спину Пожирателя пестрых пятен.

И тут мы словно прозрели: оказывается, вся покрытая морщинами и складками грудная клетка Фуражира прямо-таки кишела этими тварями; особенно много их было вокруг маслянисто поблескивающих суставов, при помощи которых коленчатые ноги Фуражира крепились к бронированному туловищу. Бегло осмотрев их, мы убедились, что это обыкновенные кожные паразиты, питающиеся сальными выделениями и чешуйками отслаивающегося хитина.

Впереди текла пурпурная река, широкий извилистый поток, окруженный ореолом голубоватого тумана там, где его волны пенились, прорываясь сквозь живые берега. Наш Фуражир, ни на миг не сбавляя шага, пронесся сквозь него и взлетел на гребень противоположного обрывистого берега, откуда мы увидели цель его путешествия – гигантский акрополь в копошащемся кольце осады.

Пейзаж рвался ввысь, навстречу укрепленной вершине, исполосовавшие землю рытвины и овраги сходились вокруг крепости, как затянутые узлом жилы. Мы неслись вдоль хребта, откуда хорошо просматривался весь фронт Фуражиров, частью которого мы являлись. Цепь тянулась от горизонта до горизонта под кровоточивым тоскующим взглядом здешнего циклопического солнца.

Форма крепости и ее окружение становились с каждым шагом яснее. Многоярусные стены вздымались на полмили в высоту, шириной в три лиги или больше. На бастионах, расположенных уступами один над другим, кипела отчаянная битва. Наконец мы смогли различить колышущуюся мантию Пожирателей, накинутую на крепостные стены, да вспышки огня и град метательных орудий, которые местами прорывали шевелящийся покров.