Гнездо дракона - [109]

Когда спустили сходни, Миранда неожиданно уцепилась за руку Джеффа.

— Джефф, позвольте мне поехать вместе с вами в Олбани. Я боюсь.

Ее карие глаза умоляюще смотрели на молодого врача. Он покачал головой.

— Но мы не можем рисковать вашей репутацией. Что подумают люди, если мы поедем вместе. Теперь нечего бояться, взгляните на всех этих людей на палубе, они радуются и смеются. Сядьте среди них на солнышко. Постарайтесь отдохнуть.

Он улыбнулся ей и ободряюще пожал ее руку.

— Через несколько дней я буду с вами.

Она кивнула словно послушный ребенок, и медленно поднялась по сходням на людную палубу. Пароход сразу же отчалил и поспешил вниз по реке.

Она сделала так, как говорил ей Джефф — села в кресло в углу палубы. Когда мы будем проходить мимо Драгонвика, я не стану смотреть, решила она. Но когда пароход загудел, и «Мери Клинтон» бодро прошла мимо Хоутейлингз-Айленда, Миранда обнаружила, что не может справиться с собой. Она подошла к поручням и стояла до тех пор, пока силуэт дома медленно не пододвинулся им навстречу. Она ощутила, как скорость парохода резко упала, и он направился к пристани, потому что алый флаг, подающий сигнал к остановке, радостно бился на ветру. Затем она заметила высокую фигуру. Это был Николас Ван Рин.

Пароход остановился у причала, по-прежнему дрожа от нетерпения, и Миранда взглянула прямо в глаза своему мужу.

Что было толку бежать и прятаться среди других пассажиров, запираться в каюте и взывать о помощи? Мысль, что над всем этим довлеет судьба и беспощадный рок, принесла ей неожиданное успокоение. Колесо судьбы еще не совершило полного оборота, связывающие их узы еще крепки. Должно произойти чудо. Она знала это с глубокой внутренней уверенностью, и потому не могла бежать.

Миранда стояла совершенно спокойно, когда Николас поднимался на палубу, а затем подошел к ней.

К ним подбежал молодой капитан Холл.

— Сегодня для вас будут устроены великолепные гонки, сэр! — воскликнул он. — За нами идет «Ютика». В Олбани ее поклонники с самого рассвета кричали, что это самый быстрый пароход. Но мы вырвались вперед и обязательно побьем их у Нью-Йорка!

Пока он говорил, тонкий серый корпус «Ютики» обогнул остров, и пароход дерзко загудел.

— Мы должны нагнать время, которое потеряли, чтобы взять вас на борт, сэр. Если бы вы не были владельцем, я никогда бы не остановился.

Молодой человек бегом вернулся на мостик, так и не заметив в своем стремлении доказать, что его новый пароход самый быстрый на реке и следовательно самый лучший, что мистер Ван Рин, который еще вчера был полон энтузиазма, сегодня даже не прореагировал на его слова.

Николас стоял на палубе рядом с Мирандой. Его темно-синий костюм, тот самый, в котором он был вчера, сильно помялся, а один его рукав был порван. На запястьях были видны глубокие следы от шнура, которым его связал Джефф. Солнце ярко осветило его, и Миранда впервые увидела в черных волосах мужа седые пряди. Его глаза запали, рот стал вялым. Да он же старый, с изумлением решила молодая женщина.

— Миранда, — глухо позвал он, нисколько не удивившись. Он был уже вообще не способен чему-то удивляться. — Я должен был… уехать… из Драгонвика. — Его голос звучал невнятно, но не от наркотика, а по гораздо более серьезной причине — от ощущения окончательного поражения. Часы, которые он провел беспомощным, связанным, побежденным в собственном доме, да еще человеком, которого он ненавидел, человеком, который направлялся к губернатору, неся с собой разоблачение и невероятное унижение, были самыми страшными в его жизни — все это наверняка порадовало бы Азильду. Лишь благодаря работающему на лужайке садовнику, который наконец-то услышал отчаянные призывы хозяина, Николасу удалось освободиться.

— Ваш пистолет с вами? — спросила Миранда. —

Вы собираетесь стрелять в меня здесь? — добавила она с презрением.

Он медленно отвернулся от нее. Его взгляд опустился на палубу.

— Я бы никогда не стал стрелять в вас…

Она плотнее завернулась в накидку и пошла прочь.

— Вы по-прежнему моя жена, Миранда, — сказал он странно приглушенным голосом. — Когда мы доберемся до Нью-Йорка, мы можем сесть на пароход и отправиться в Европу, вместе мы можем найти…

— Николас, — медленно произнесла она ледяным тоном. — Я больше не боюсь вас, и после того, как мы доберемся до Нью-Йорка, я никогда вас не увижу. К вам же я испытываю лишь отвращение… и жалость. Да, жалость, — неумолимо добавила она.

Он быстро сделал жест, призывающий ее к молчанию. Он резко повернулся и уставился в сторону Драгонвика, чей силуэт еще виднелся на фоне голубого неба.

Миранда тоже смотрела, но не на Драгонвик, а на Николаса, на его сгорбившийся у поручней из красного дерева силуэт. И этого человека я любила, его ребенка я вынашивала, размышляла она, и поняла, что все ее чувства к мужу навеки умерли в ее душе.

Она чувствовала, что вся онемела. Ей даже казалось, что ее тело лишилось костей. Она упала в кресло и закрыла глаза.

Через некоторое время рядом сел Николас. Она ощутила его присутствие и отодвинулась, слегка передвинув кресло, чтобы сидеть к нему спиной.

А вокруг них нарастало возбуждение. Люди бегали туда-сюда по палубе, махали руками и что-то кричали на другое судно — на «Ютику», которое было всего лишь в одной восьмой мили позади них. Время от времени пассажиры с любопытством смотрели на этих двух, сидевших в стороне от всех и среди всеобщего шума хранивших полное молчание.