Гнездо чаек - [27]
Взгляд Бошко упал на скалистый островок, вернее, на торчащую из воды большую скалу.
— Вон, гляди, это Большая Жаница, — шепнул ему стоявший рядом моряк. — Здесь только чайки вьют гнезда. А там, за теми деревьями, скрывается твое родное село.
Фелюга пристала к маленькому каменному молу. Бошко все время стоял как зачарованный. И только глаза выдавали его сильное волнение. Моряки тоже стояли в полном молчании. Они понимали, что значит в шестнадцать лет впервые увидеть родной край. И не хотели тревожить своего юного спутника.
Крепкие рукопожатия мозолистых рук говорят больше, чем море слов. Попрощавшись с гребцами, Бошко обратился к шкиперу фелюги:
— Простите, господин капитан, сколько я вам должен?..
— Ни слова об этом, — рассердился тот. — Я был бы последним негодяем, если б взял с тебя хоть один медяк. Ты нам помогал…
Бошко долго стоял на молу, провожая глазами фелюгу, удалявшуюся в сторону Котора. Когда она превратилась в маленькую точку, он повернулся и пошел к домам, которые заметил еще с палубы.
Вокруг тишина. Нигде ни души. Одни только ящерицы да птицы попадались ему на пути. Птицы пели прямо на земле, но при его приближении они мгновенно вспархивали на ближайшее дерево. Бошко шел и думал: «Где же люди? Куда все подевались?»
Бошко никогда не был в этом краю и не знал здешних нравов и обычаев. Иначе представлял он себе первое свидание с родиной. Не знал он, что люди здесь не спешат навстречу незнакомцам. Жизнь научила их с подозрением относиться к чужакам. Сколько раз, бывало, пираты высаживались на берег и отбирали у них все, что могли унести, а зачастую и убивали.
Немногочисленные жители Жаницы видели, как подошла к молу фелюга, и сразу попрятались, кто куда. Вдруг это пираты или разбойники? Но когда фелюга продолжила свой путь, оставив на берегу молодого моряка, у них разом отлегло от сердца.
Едва Бошко приблизился к первому дому, как из-за оливкового дерева вышел пожилой крестьянин и сказал:
— Бог в помощь, добрый человек!
— Благодарствуйте, — ответил Бошко.
— Да ты, никак, чего-то ищешь? — спросил крестьянин, подходя к нему поближе.
— Да, ищу. Ищу свой дом.
— Свой дом? Ты чей же будешь?
— Я Бошко, сын покойного Марко Перо Ивова.
— Что ты сказал? Сын Марко Перо Ивова?
— Я здесь впервые. Не покажешь ли мне наш дом?
— Покажу, да только с тяжелым сердцем. Идем.
Они медленно пошли рядом. Бошко с любопытством оглядывался по сторонам, спутник его был угрюм и мрачен. По пути к ним присоединились и другие крестьяне. Шли молча. Собаки и те не лаяли и тихо сходили с дороги. Миновали один дом, чуть поодаль от него стоял другой — без крыши, без дверей и окон, с почерневшими от дыма и огня стенами.
— Вот твой дом.
— Кто это сделал?
— Разбойники, пираты. Со злости, что здесь нечего было взять, выломали дверь и подожгли дом. У нас забрали все, что им приглянулось, да еще и убили кое-кого. Женщины, к счастью, вовремя ушли в горы. Не дай-то бог тебе увидеть этих убийц и извергов.
Траурный перезвон
Приезд Бошко в родной край обрадовал местных жителей от Острого мыса до самого Котора. Но печальная весть, которую он привез, потрясла их до глубины души. В каждом доме на побережье и в окрестных горах этого тихого залива оплакивали его погибших родных. Непременный спутник подобных вестей — траурный перезвон. Во всех церквах — и православных, и католических — звонили в колокола. Общие беды и невзгоды сплотили здешних жителей, научили их стоять друг за друга, даже если они придерживались разной веры.
Весть о гибели бокельского парусника дошла даже до дворцов и графских вилл. Венецианский наместник, эта ловкая и длинная рука венецианского дожа, явился на панихиду в Которский собор. Однако за его наигранной скорбью и подавленностью скрывались мысли о том, как несчастье людей обратить на пользу себе и тем, кому он верно служит и кто ему за это хорошо платит. Он думал, каким образом из Бошко, единственного, оставшегося в живых с затонувшего парусника, сделать человека, полезного для Венецианской республики. Простые же люди искренне желали помочь Бошко. Они собрали совет, который решал, что бы такое для него сделать.
Прошло пять дней и пять тягостных ночей с тех пор, как Бошко прибыл в Жаницу. Днем он сидел на пороге полусгоревшего дома и думал одну и ту же думу — как ему дальше жить! Односельчане приносили ему еду и питье. Иные пытались завести с ним разговор, но он всякий раз отвечал:
— Спасибо вам, братья. Если у меня когда-нибудь будет возможность, я отблагодарю вас за все, что вы для меня сделали. А сейчас оставьте меня, я сам справлюсь со своей бедой.
На шестой день в Жаницу вошел шестивесельный баркас. Гребцы привязали баркас и направились в селение. Возле сгоревшего дома Бошко, который он хотел сам отстроить заново, они остановились. Вскоре сюда сбежались немногочисленные жители Жаницы.
Увидев незнакомых людей, Бошко встал. В его глазах словно застыл немой вопрос. Но никто не решался заговорить первым: трудно было найти слова, которые поддержали бы юношу, на чью долю выпало столько бед и страданий. Бокели молча смотрели на Бошко и думали о его нелегкой судьбе. Но как ни велика была его печаль, не может она длиться вечно. Наконец старший из прибывших на баркасе, собравшись с духом, заговорил:
1942 год. Рыбинское водохранилище. Над водой возвышаются остовы церквей, по поверхности плавают торфяные острова. Лейтенант НКВД на свой страх и риск на моторной лодке отправляется на поиски немецкого асса, выпрыгнувшего с парашютом из горящего мессершмита. Таково начало романа. Затем действие переносится в дореволюционную Россию. Читателя ждут встречи с идеологом терроризма Николаем Морозовым, с прославленными церковью новомучениками, другими выдающимися людьми. Но главная героиня этой книги – любовь! Она правит миром!Исторические справки, документы позволяют погрузиться в прошлое и, возможно, лучше понять настоящее.
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.