За завтраком Таонкрахт осушил несколько кубков какого-то очередного пойла – на сей раз оно было розового цвета и пахло, как хорошие дорогие духи. После этого он окончательно разрумянился и разразился гневной тирадой в адрес этих ополоумевших, зарвавшихся колдунов. Имелись в виду загадочные Сох – если я все правильно понял. Я отщипнул по кусочку от каждого из многочисленных блюд и равнодушно сказал себе, что со жратвой под этим небом все в полном порядке. Правда, легче от этого мне не стало.
Потом Таонкрахт торжественно завернулся в свой роскошный черно-белый плащ, витиевато извинился передо мной за то, что лишает меня своего общества – пережить это огорчение, разумеется, было почти невозможно! – и отправился ругаться со своими оппонентами. А я пошел инспектировать его ванную комнату, каковая оказалась очень даже ничего – при условии, что ведра с водой таскает кто-то другой. Если бы у Таонкрахта не было такого количества слуг, на которых можно свалить эту работу, я бы быстро расстался со своим имиджем блюстителя личной гигиены!
Мне принесли чистую одежду и – что меня особенно порадовало! – белье, довольно удобное, из тонкой прохладной ткани, похожей на небеленый шелк. Признаться, я довольно долго сомневался: надевать все это, или нет. Не потому, что одежда мне не понравилась – просто я боялся, что напялив на себя местные тряпки, я окончательно растворюсь в этой чужой реальности. В конце концов я махнул на все рукой и надел белье – поскольку в отличие от моего оно было чистым. Потом натянул на себя широкие сиреневые штаны – в другое время их покрой показался бы мне чересчур экстравагантным, но сейчас мне было плевать – надел длинную тонкую белоснежную рубаху (тут у меня вообще не было выбора: моя погибла в пламени), и еще одну длинную, не то рубаху, не то куртку, тоже ослепительно-белую, из плотной ткани, похожей на бархат. Так что из моих вещей у меня осталась только обувь – элегантное подобие мокасин. Перед тем, как со мной стряслось это безобразие, я собирался на долгую прогулку и поэтому надел самые удобные ботинки, которые нашлась в доме.
Переодевшись, я некоторое время прислушивался к своим ощущениям – вроде бы, все было в полном порядке. Я помнил, что меня зовут Макс. Кроме того я помнил великое множество замечательных вещей, которые успели со мной случиться прежде, чем я попал в замок Таонкрахта. Тоска обрадовалась и принялась грызть меня со свежими силами, словно я был спелым яблоком. Я вяло отбивался. В конце концов я решил, что мне следует принимать более решительные меры: как минимум – прогуляться по замку. Какое-никакое, а все-таки развлечение!
Я довольно долго бродил наугад по сумрачным коридорам. Местные смерды, завидев меня, смущенно скалились до ушей и шустро разбегались, как тараканы по щелям. Я несколько раз пытался завести с ними интеллектуальную беседу в манере антрополога-любителя, оказавшегося в какой-нибудь экзотической стране, но мое обаяние явно на них не действовало: услышав звуки моего голоса, ребята впадали в ступор, даже улыбки куда-то исчезали. Наконец я добрел до двери, из-за которой мне в глаза брызнул ослепительный солнечный свет. Я немного поморгал, привыкая к этой перемене, и вышел во двор. Первое, что потрясло меня до глубины души – это воздух, свежий и неописуемо ароматный. Светлое небо над головой показалось мне восхитительным: ему был присущ совершенно неописуемый бирюзовый оттенок. Одно из маленьких солнышек, самое белобрысое скорее даже бледно-голубое, стояло в зените, а два других – янтарно-желтое и тускло-оранжевое – то ли уползали на покой, то ли наоборот – старательно карабкались наверх. Я ведь пока не очень-то разбирался, где тут у них какая сторона света. Теперь, когда количество светил больше не повергало меня в тошнотворный ужас, я был вынужден признать, что мир, в котором я оказался, обладает совершенно особенным очарованием… а толку-то! Я хотел только одного: проснуться дома, в собственной постели, и никогда не вспоминать это бирюзовое небо, ошеломительно свежий воздух и чертова колдуна Таонкрахта, который устроил мне эту поучительную экскурсию!
Местная природа не скупилась на чудеса. Я убедился в этом, как только сделал несколько нерешительных шагов по крупным неровным камням. Откуда-то из-за угла появилось человеческое существо совершенно неземного вида. Высокое и непомерно широкоплечее, с мощной грудной клеткой и феноменально длинными руками, оно передвигалось на таких коротких ногах, что я восхитился могуществом Создателя, умудрившегося снабдить его нижние конечности коленями: разделить пополам отрезок, длина которого стремится к нулю – совершенно особое искусство! Вся эта роскошь была одета в длинную зеленую рубаху – я почти сразу углядел, что под рубахой ничего не было! Огромные ступни коротеньких ног каким-то чудом втиснуты в растоптанные кожаные туфли, которые вполне могли бы стать подходящей обувью для молодого слоненка. Его физиономия была столь же ужасна, как и прочие подробности, но на ней лежал отпечаток неописуемого дебильного добродушия и почти мистического спокойствия. Создавалось впечатление, что существо пребывало в полной гармонии с окружающим миром.
