Гневное небо Тавриды - [29]

Майор Шевченко на политинформации рассказал:

— Недавно член Военного совета Черноморского флота контр-адмирал Илья Ильич Азаров подводил итоги за десять дней боев в Крыму. Знаете, какую оценку он дал нашей работе? "В операции по освобождению Крыма основной ударной силой являются военно-воздушные силы флота". Думаю, что это не только его личное мнение.

— Да, вот еще, — достал из планшета листок. — Информация штаба ВВС. "22 апреля авиация Черноморского флота нанесла тяжелые повреждения эскадренному миноносцу "Р. Фердинанд", потопила танкер «Оссаг», транспорт «КТ-26» и другие корабли противника". Это в масштабе флота. Что же касается непосредственно нашего полка, то последним примером смелых и слаженных действий является боевой вылет экипажей старших лейтенантов Минакова, Жесткова и Дурновцева, потопивших вражеский транспорт и отправивших на дно моря сотни фашистских оккупантов. Противник всеми силами старается вызволить из крымской мышеловки как можно больше своих солдат, чтобы использовать их на других фронтах. Помните, гвардейцы! Каждый отправленный вами на дно моря гитлеровец — это спасение жизни одному нашему бойцу!

С таким напутствием мы разошлись по стоянкам. Вскоре поступило и первое разведдонесение.

В воздух ушли наши соседи по аэродрому. Пятерке бомбардировщиков 36-го полка предстояло нанести удар по транспорту водоизмещением три тысячи тонн, двум тральщикам и двум сторожевым катерам. Ее прикрывали шесть истребителей 43-го авиаполка.

Группу еще на подходе встретили «мессершмитты»: немцы применили здесь впервые на Черном море новый пушечный истребитель. Завязался воздушный бой. Бомбардировщикам удалось прорваться к кораблям и под сильным огнем зениток сбросить около трех десятков бомб. Но прицельного удара не получилось, ощутимых потерь конвой не понес.

Вечером поступил приказ командования ВВС ЧФ: уничтожить плавсредства противника в Южной бухте Севастополя, между пристанью III Интернационала и элеватором. По данным разведки, там скопилось до сорока различных кораблей и судов.

Пошел сильный дождь, аэродром раскис. Девять самолетов с неполной нагрузкой — по десять стокилограммовых фугасных бомб — в сумерках, увязая в грязи, выруливали на полосу, тяжело отрывались от земли. Уходили прямо на юг, без традиционного круга над аэродромом: ночной полет, экипажи действуют в одиночку. Александр Жестков, Валерий Федоров, Иван Киценко, Александр Дарьин, Федор Федоров, Иван Дурновцев, Андрей Алфимов… Для Андрея это был первый боевой вылет после рокового 18 апреля — на новой машине и с новым стрелком-радистом.

Несмотря на сильный огонь зениток, опытные штурманы Локтюхин, Малышкин, Галухин, Басалкевич и другие сумели прицельно сбросить бомбы. Разрывы легли у причалов Южной бухты, Морзавода, Пассажирской пристани.

— Теперь очередь за вами, — отправляясь на отдых, напутствовал меня Жестков. — Мы распугали фашистских лягух, они поползут из бухт в море. А там их ждут наши торпедные катера…

Двум экипажам — майора Корнилова и моему — предстояло осветить выходы из порта и тем самым обеспечить действия катеров.

Первым взлетел Александр Васильевич, через полтора часа — я. Расчет прост: на машине двенадцать САБ. Каждая бомба, после ее сбрасывания, освещает местность в течение семи минут.

Пришли в район Херсонесского маяка в час ночи. В порту суматоха уже улеглась, справа, в стороне суши, скобой мерцают вспышки орудийных выстрелов.

— Ключи к воротам Севастополя подбирает "бог войны", — как всегда, первым находит слова Жуковец.

— С суши открыть, с моря закрыть, — дополняет Должиков. — Это уже нам, вместе с флотом.

Прилуцкий молчит. Напряженно всматривается в блистер.

— Находимся в десяти километрах от Севастопольской бухты. Так держать!

Сбрасывает две бомбы. Под нами огромное световое пятно.

— Хорошо горят!

Через двенадцать минут заход повторяем. Снова серия из двух бомб…

Работу закончили в три пятнадцать. Противодействия не было, хотя мы и ждали вражеских истребителей. Ведь аэродром их рядом, у Херсонесского маяка.

— Порядок, Николай?

— Что касается нас… Остальное за Проценко и Дьяченко.

— Ну, за теми не пропадет!

Это командиры бригад торпедных катеров — знаменитые фамилии. В приказах их то и дело ставят друг другу в пример. Как и нам — их обоих. Или наоборот. Дерзко действуют, изобретательно, только за последние дни отправили на дно несколько вражеских кораблей.

Сели уже без прожекторов.

— С рассвета до рассвета… — вздохнул, расправляя спину, Прилуцкий.

— "Горячие денечки"!

— Кабы только денечки…

— Ну дак, кино… — От усталости у нас еле ворочались языки. — Ничего, сейчас прижмем…

"Жать" пришлось не больше двух часов. Снова посыльный, вызов на аэродром.

Поджидая полуторку, любовались природой. Весна в полном разгаре, хаты утопают в бело-кремовом цвету яблонь, тонкий волнующий аромат плывет над селом. Вот-вот дрогнет, отдернется занавеска в открытом окне напротив, выглянет девушка, розовая со сна: "Цып-цып-цып…" — будто нас и не видя. "Кваском не угостишь, красивая?" — "Вон из криницы водички попейте! Вечером заходьте, узвар из вишни сварю. Обещайте, прийдете?"