Гнев Земли - [41]

Уши Калинкина приняли боевую стойку, он воинственно заявил:

– Мы им опять врежем, если сунутся!

– Тебе дай волю, ты врежешь – весь боекомплект опустошишь и все мимо, - урезонил его «старлей».

Калинкин обиженно засопел:

– Зря вы так, шеф, это был досадный промах и не по моей вине. Я же говорю, что ствол кривой и мушка…

Гончаленков усмехнулся и протянул помощнику свое оружие.

– Давай сделаем обмен, я возьму твой автомат, а ты – мой. Надеюсь, у моего с мушкой все в порядке.

Калинкин чувствовал некоторую неловкость, но выбора не было и пришлось меняться. Сержант деловито осмотрел автомат с видом знатока, хотя уже напрочь забыл даже неполную его разборку. Петро неожиданно вскинул ружье и выстрелил. Присутствующие замолчали и обернулись на звук. Сторож спокойно пояснил:

– Один высунулся из-за забора покойной Данилихи, огромная псина.

– Попал? – спросил Калинкин с надеждой в голосе, что оппонент все же промахнулся на этот раз.

– Ага, в самую морду.

Гончаленков достал свой «Макаров» и протянул его сторожу.

– Из такого сможешь попасть? У тебя всего три выстрела от ружья осталось, если полезут, пистолет будет кстати.

– Думаю, не промахнусь, - уверенно сказал Петро.

Калинкин нервно заерзал, его профессионализм был попран каким-то пьянчужкой-сторожем.

– Не потеряй пушку, - назидательно приказал он ему, - Она на учете, за нее отвечать придется, если что.

– Я догадался, - кивнул Петро.

– Слушай, как тебя на самом деле зовут? – обратился к сторожу участковый, - А то неудобно тебя хохляцким псевдонимом величать.

Петро примерил пистолет в своей ладони, прицелился и убрал его в карман.

– В другой жизни меня звали иначе, а теперь я – Петро и все.

В разговор вмешался дед Матвей.

– Сынки, а для меня оружия не найдется?

– Дед, твоервение похвально, - снисходительно ответил Калинкин, - Но эпоха твоя завершилась полвека назад, в прошлом тысячелетии. Ты на заслуженном отдыхе, мы позаботимся о тебе и о нашей безопасности.

Деде с презрительным сочувствием глянул на говорящего и сказал:

– Я в твои годы, внучек, уже Кёнигсберг штурмовал будучи старшиной роты пулеметчиков, у меня ранений больше, чем у тебя полосок на погонах. Ты прав – мне до девяноста пяти чуть-чуть осталось, но на счету два десятка фрицев имею и теперь могу нить в иголку вдеть без очков. Дай мне совой автомат, и я преподам тебе урок хорошей стрельбы.

Третий человек за последний час оскорблял самым наглым образом его снайперские таланты. От шефа он еще мог стерпеть подобное, подчиняясь субординации, но выносить насмешки от пьяницы-сторожа и древнего деда было выше всяких сил. Гончаленков вместо того, чтобы вступиться за своего подчиненного, сказал, чтобы Петро отдал свое ружье деду. Теперь оборону можно было держать с четырех сторон.

[2] – «человек разумный» на латыни.

[3]– на армейском жаргоне солдат-связист.

Мост через Большую Гнилку, 6:13.

Около часа косматый хищник, ничем не выдавая своего присутствия, караулил засевшего в перевернутом БТРе невидимого, но явно осязаемого им человека. Развязка наступила неожиданно: зверь из охотника, сидящего в засаде, превратился в беспомощную жертву.

Человек тихо и незаметно выбрался через люк механика-водителя, в то время как его «сторож» поджидал у левого борта. Когда обманутый хищник увидел человека, было уже поздно. Автоматная очередь ударила зверю в морду и шею.

– Вот так-то, - прокомментировал свой выстрел прапорщик Грибов.

Он осторожно наклонился над мертвой тушей и внимательно осмотрел доселе невиданного хищника, источавшего сильное зловоние. В том месте, где в тело вонзились пули, сочилась густая буро-желтая вонючая слизь.

– Вот параша! – с отвращением плюнул и отошел в сторону Грибов, - И не собака, и не гиена – х… знает, что за тварь!

Прапорщик оглянулся, холодное утро начиналось серо-хмурыми тонами и клубящимся вязким туманом. Грибов еще не разобрался в происходящем, но уже начал торопливо действовать, нутром чуя близкую опасность и малый запас времени. Первым делом он вооружился: в разгрузочный жилет удалось пристроить восемь магазинов, еще два смотанные скотчем вставил в автомат. Можно было взять цинковый ящик с тысячей патронов, но он слишком много весил и лишал маневренности.

Грибов ограничился тем, что взял несколько пачек патронов. Бесценным подарком можно было счесть две гранаты Ф-1. Их с собой на «последнее задание» взял ефрейтор Гигантов, который планировал распить на природе полтора литра водки в честь грядущего увольнения в запас, пострелять из автомата и взорвать две «лимонки», не понятно кем и каким образом раздобытые. Гранаты лежали в одном пакете с полуторалитровой бутылкой разливной водки. Прапорщик тут же продегустировал обнаруженный алкоголь двумя осторожными глотками.

- – Дерьмо самопальное, - сделал он заключение, однако наполнил им свою флягу, болтавшуюся на портупее.

Таскать с собой закуску Грибов счел нецелесообразным, поэтому быстро всухомятку съел припасенную личным составом колбасу, треть батона и полпачки печенья. Теперь можно было попробовать выйти на связь. Однако рация с трудом работала накануне, а после крушения транспортера она, выражаясь языком связистов, «сдохла до конца».