Гнев Гефеста - [70]

Он очень хотел. Пусть бы о нем прочитали Ольга и Антонина, пусть пожалели бы, кого лишились… И не только ради них. Разве он не заслужил, чтобы о его подвигах — испытаниях катапульт и парашютов — узнал весь мир? Чем он хуже летчиков-испытателей или космонавтов? Тем звание Героя присваивают, а испытателей парашютов и катапульт не всегда даже орденами удостаивают. А разве их труд менее ценен и менее опасен?..

— Таких спортсменов-парашютистов, как я, тысячи, — поскромничал он. — А испытателей парашютов и катапульт раз, два и обчелся, меньше, чем космонавтов. Но какие люди!

— Вот об испытателях я и хотела с вами поговорить, — огорчила она его еще больше, но тут же поняла это и поправилась: — Это потом, между делом. А сейчас — я рада встрече. — И улыбнулась так мило и многообещающе, что сердце у него замлело от счастья.

После соревнований они снова были в Москве и снова сидели в кафе на улице Горького. И разговор был более приятным и интересным. В заключение Вита даже осмелилась пригласить его к себе в маленькую комнатенку в коммунальной квартире, которую снимала у одинокой старушки. Правда, приглашение выражало всего лишь акт вежливости и ограничилось опять-таки разговором о его профессии и чаепитием, но Андрей понял очень важное — Вита одинока. И когда на прощание она протянула ему руку и сказала: «Будешь в Москве, заходи, звони», — у него вспыхнула надежда: почему бы ей и не полюбить его? Не красавец, но вполне симпатичен, крепко сложен, смел — испытывает новые парашюты и катапульты, — она сама сказала, что любит сильных и смелых. А то, что ростом не вышел — эка невидаль; умные женщины ценят мужчин не за красоту и рост… И он тут же принял решение.

— Я на недельку задержусь в Москве. Надо кое-какие дела уладить, — соврал он. — Вечером можем в театр сходить, на концерт.

Она согласилась.

Но завоевать ее сердце недельного срока оказалось недостаточно. Лишь когда он уезжал, она разрешила поцеловать себя.

Они переписывались. Письма ее были теплыми, душевными. Дважды, улетая с полигона, он делал круг, чтобы встретиться с ней. Но дальше поцелуя любовь его не продвигалась. Только в конце этого лета он уговорил ее поехать с ним на юг, и она покорилась. Но удалось ли ему покорить сердце? Физическая близость, давно он понял, это еще не любовь. А она ничего определенного не обещала даже тогда, когда дала согласие поехать с ним в Ясноград.

Почему? Только потому, что узнала о его пристрастии к выпивке, боится, что он не совладает с собой? Совладал же он все три недели, пока были на юге! Плюс две в Яснограде. А положительного ответа так и не дождался.

А может, зря он затеял с женитьбой? Чем Вита лучше Ольги и Антонины? Пусть красивее, интеллигентнее, умнее. А что у нее на душе?..

Как говорится: куда не кинь — всюду клин: не очень-то она скучает по нему: скоро месяц сравняется, как уехал из Яснограда, а она не только не собирается к нему ехать, как он рассчитывал, реже письма писать стала. А вчера и позавчера он пытался дозвониться до нее, не вышло. То ли в библиотеке, то ли еще где.

И обида так сдавила горло, что он еле проглотил комком застрявший воздух. Сегодня он преднамеренно не стал звонить, чтобы не травить душу. И за конспектом не усидел, нашел причину — поужинать в ресторане. Переоделся в цивильное и вот топает по улице Горького, злой и полупромокший, разбрызгивая жидкий снег. Он еще боролся с собой, опасаясь, что может не сдержаться, не ограничиться только ужином. Сознание удерживало: дал слово Вите, Веденину и себе, и неужели ты такой размазня, что не в состоянии взять себя в руки; ты — испытатель, тебе покорялись новейшие системы парашютов, катапульт, тебе покорялось небо, а ты раскис, обиделся, что к тебе не едут. И разве ты ранее не пришел к выводу, что женщины различаются только внешностью, характерами, а суть во всех одна — иждивенчество; мужчин они любят тех, кто щедрее, кто позволяет им делать все, что захочется… Антонина выгребала деньги до копейки, Ольга тоже любила подарки…

Будь они прокляты, эти хищницы, и лучше о них не вспоминать…

Он намеревался поужинать в первом попавшемся ресторане, теперь передумал: он заслуживает большего к себе уважения. Остановил такси и скомандовал: «В „Прагу“».

НА ВОЕННОМ СОВЕТЕ

1

Москва. 13 октября 1988 г.

Военный совет заседал в кабинете первого заместителя Главнокомандующего ВВС — Главком был в отпуске. За длинным столом разместились генералы, начальники служб, генеральные и главные конструкторы разных КБ, руководящий состав научно-исследовательских институтов, полковники, члены комиссии по расследованию происшествия. Представительные люди солидного возраста. И лишь один он, Веденин, подполковник, тридцати двух лет от роду… Все знакомые и незнакомые поглядывают на него как на белую ворону, непонятно как оказавшуюся здесь…

На стенах все те же схемы и фотографии: полет самолета-лаборатории, катапультирование Арефьева, разные этапы снижения, приводнения. Рентгеновский снимок позвоночника… Нет, появились и новые снимки: испытатель в кресле после отстрела. Не новые, старые, еще с прежнего испытания, когда Арефьева вращало.