Гнев дракона - [52]

–Но я не могу… – попыталась она объяснить. – Я с другой планеты… Уймас истолковала это по своему. Усевшись на хвост против драконессы, оркша демонстративно надкусила мясо и протянула тот же кусок Тайге. Намёк был более чем понятен. «Была не была. В конце концов, есть-то мне надо…» Тайга осторожно откусила кусочек ароматного угощения. Вкус был изумительный; привыкшая к искусственным белкам, молодая драконесса никогда не ела настоящего мяса. И хотя полезность белков была на порядок выше, миллионы лет эволюции хищных драконов не могли пропасть даром. Тайга сама не заметила, как мясо исчезло в её животе.

–Вкусно… – протянула она, мечтательно зажмурившись. Уймас широко улыбнулась.

–Натанг, схва моита! Второй кусок последовал за первым. Затем Тайга благоразумно проглотила таблетку антибиотика и поднялась на ноги.

–Дзалан гемрил, – вежливо сказала она. Уймас рассмеялась, продемонстрировав слегка кривые клыки и конические зубы типичного ящера.

–Тайгоа, Тайгоа! – радостные крики приветствовали драконессу на выходе из пещеры. Тайга радостно оглядывалась.

–Говорила я Скаю, врагов не бывает… – счастливо прошептала молодая инопланетянка. Целое племя встречало драконессу почётным караулом. Как очень скоро поняла Тайга, Уймас была женой или одной из жён вождя, а может и не только – часто повторялось слово «шаман»; так или иначе, её спаситель стал другом рода. Вождь, самый крупный и сильный абориген в племени, носил гордое имя Чичкадар; через полчаса энергичных объяснений драконесса узнала, что это означает «бегающий быстрее всех». Скоро стало ясно, что племя «оорков» – кочевое. Оно как раз двигалось на новое стойбище после окончания зимы. Тайге было трудно поверить, что начинается весна (при таком-то морозе), но жесты были совершенно однозначны – холодное время осталось позади, (снег бросают через плечо), впереди – лето! (танцы вокруг костра). Разумеется, драконессу почтительно пригласили идти вместе с племенем. Тайга с радостью согласилась; перспектива одиночества в этой мрачной стране её здорово страшила. Согласие гостьи вызвало бурное ликование орков. Весь день Тайга провела в окружении самок и детей – как она заметила, самцов в племени было очень мало. Уймас весьма однозначно дала понять, что самцы ушли «далеко-далеко, быстро-быстро, когда вернутся – будет много еды!». Вопросов у Тайги не возникло. К вечеру драконесса уже выучила пять десятков слов. Вдобавок она успела подружиться со всеми детьми в племени; Тайга обожала детёнышей всех видов, а как известно, дети способны ощутить любовь независимо от оболочки, в которую она спрятана. На закате, у большого костра, молодая драконесса сидела в кругу маленьких орков и весело болтала с ними на универсальном языке детства. Как ни трудно было Тайге поверить, однако все орки хором утверждали, что уже видели «дракхан, как Тайгоа». По их словам выходило, что на Ринне есть некая раса разумных существ, как две капли воды похожих на драконов. Уймас даже показывала два одинаковых камня и говорила «камень-камень, дракхан Тайгоа– другой дракхан».

Молодая исследовательница решила как можно скорее узнать об этих «дракханах» подробнее. Ночь прошла спокойно, и на заре племя двинулось в путь. Десяток малышей ехали на спине Тайги, обильно пополняя её словарный запас.

Неслышно появившаяся Уймас шла рядом.

–Тайгоа – хороший, добрый дракхан. – тепло сказала оркша. – Не видеть такого до.

–Я драконесса, не дракхан. Драко-несса, самка.

–Самка, – кивнула Уймас. – Самка другое. Уймас – самка, оорк. Тайгоа – самка, дракхан. Тайга смутилась; «дикарка» совершенно правильно разграничила понятия.

–Мы говорим – драконесса, самка. Уймас упрямо покачала головой.

–Оорк говорит – урч дракхан. Алеф говорит – рамалюк, хуманс говорит

– дракон. Тайга вздрогнула.

–Дракон? Уймас знает слово дракон?

–Уймас много знает, – гордо сказала оркша. – Уймас шаман. Шаман, оорк, Чичкадар-самка – Уймас! Драконесса улыбнулась.

–Хорошие, добрые оорки. Уймас внезапно опечалилась.

–Оорки… – она мрачно отвернулась. – Хуманс, алеф, манадир оорк. Тайга нахмурилась.

–Манадир? Не понимаю… Уймас молча сняла с пояса костяной нож и выразительно чиркнула им поперёк горла.

–Алеф, – оркша указала на свои подживающие раны, перевязанные Тайгой. – Хуманс, – кивнула она на одноногого старого орка, ехавшего на волоките. Драконесса вздрогнула.

–Звери? Это сделал зверь? Уймас угрюмо отвернулась.

–Не зверь. Алеф, хуманс. Оорк – манадир зверь. Алеф – манадир зверь, манадир оорк, мангас-манадир дракхан. «Мангас означает „смерть“, это я помню…» – Тайга тревожно огляделась. Мангас-манадир дракхан? «Но что же такое манадир?»

–Уймас, слово манадир – не понимаю… Оркша помолчала. Тайга вдруг заметила, что дети тоже притихли. Все молча смотрели на драконессу.

–Дзац, моита шшамдаг цховл тк'хаос… – тихо сказала Уймас. Один из молодых орков побежал в конец колонны и скоро вернулся, нагруженный шкурами странных волосатых зверей. Оркша сделала племени знак остановиться. Поманив Тайгу в сторону, она разложила шкуры на камнях и указала на первую.

–Оорк – манадир ирем, оорк убивать ирем. Показала на вторую.