Глухая пора листопада - [202]
8. Какое образование Вы получили? Что предопределило выбор профессии?
– Учился на историческом факультете ЛГУ и МГУ. Не закончил, поскольку силком был перемещен в лесоповальную академию МВД.
Интерес к истории питал с младых ногтей. А почему так – определить затрудняюсь.
9. Где и когда была Ваша первая публикация в печати? Какое произведение? Что из написанного считаете наиболее и наименее удачным? Почему?
– Первый исторический очерк – журнал «Краснофлотец» (1944). Определять «удачное» и менее «удачное» – занятие нудное. Лучше уж быть вечно недовольным самим собой, своим обедом и женой. С годами недовольство уничтожается ясным сознанием того, что шедевра тебе не видать как своих ушей, даже если ты изловчишься кусать свой локоть.
10. Какие события Вашей жизни Вы считаете важными?
– ВОВ и ИТЛ. Расшифрую бюрократические аббревиатуры: Великая Отечественная война; исправительно-трудовой лагерь.
11. Ваш взгляд на собственный творческий путь. Основная тема Вашего творчества.
– Работал много. Сделал, что мог. И пусть другой сделает лучше. Этому другому отдам архив и кое-какие заметки. Разумеется, посмертно. Пусть подождет.
Человек, личность и стихия, природа; человек, личность и стихия истории.
12. В какой степени события современной общественной жизни воздействуют на Ваше творчество, внутреннее состояние и социальное поведение? Какие из них считаете наиболее значительными? Участвуете ли в каком-либо движении, партии и т.д.?
– Хотелось бы засесть в «башне из слоновой кости». События быстротекущей жизни швыряют меня, как пластмассовый шарик настольного тенниса: от отчаяния к надежде и обратно.
В движениях, партиях не состою. Сердечно сочувствую «Выбору России».
13. Чем был XX век в истории России? Его социально-политические и нравственные итоги?
– Чудовищно-практической поверкой идей XIX века. Их крахом и возникновением черной дыры.
14. Ваша оценка таких исторических вех, как революция, культ личности, Великая Отечественная война, «оттепель», перестройка, распад СССР, с точки зрения их влияния на судьбу страны.
15. Назовите имена тех, чья деятельность в наибольшей степени (со знаком плюс или минус) оказала воздействие на ход исторических событий нашего столетия.
– Краткий ответ невозможен. Монографический требует и знаний, и способностей, и времени. То есть того, чем я не располагаю.
16. Русская литература XX века в контексте отечественной и мировой художественной культуры. Наиболее значительные периоды, явления, имена. Ваша оценка феномена «советская литература».
– Не признаю единство культуры в произведениях советской литературы и русской зарубежной, эмигрантской. Последнюю, как и большинство сограждан, читаю лишь в последние годы. Советской как-то сторонился. Не из снобизма, а «мальчишкой боишься фальши» (Маяковский), которой (фальшью) несло, по-моему, за версту. То, что сторонился, – это очень хорошо помню. А на точности побудительных мотивов настаивать не берусь. Феномен советской литературы состоит, по-моему, в том, что вдохновение может возникать даже из-под палки; особенно тогда, когда в необходимость и целительность палки очень верят.
17. Судьба и роль русской интеллигенции в нашем столетии.
– Судьба, как и роль, оборвалась вскоре после Октября – Соловками и «философским пароходом». Для меня явление самое значительное и самое трагическое и в смысле социальном, и в смысле интеллектуальном. Психологического аналога не имеет. Последующая интеллигенция – не интеллигентная интеллигенция, а разного рода специалисты. Подчас высокого класса.
18. «Русская идея», проблемы «Россия и Запад», «Россия и Восток». Степень их актуальности, их трансформация в общественном сознании.
– Я согласен с Петром Первым: Россия не Запад и не Восток, а ЧАСТЬ СВЕТА. Ей присущи сближения, раздвоения и противоречия Запада и Востока. В настоящее время духовное влияние Запада, вероятно, исчерпано. Предвижу некоторое усиление восточного, но, думаю, краткое. Что до славянофильства, то оное содержит черт-те сколько списанного у немецких авторов. Особенно поздним славянофилом Данилевским, коего новые рыночные издатели рекламируют как оригинальнейшего чисто русского мыслителя.
19. Ваше представление о будущем страны. С какими процессами Вы его связываете?
– Существующая скрытая баркашовщина (в судах, силовых структурах, в верхнем административном эшелоне) выступит открыто. Свобода слова сохранится, ибо каждый будет волен кричать «Зиг хайль!» и «Сионизм не пройдет!». ГУЛАГ возродится. Возможно столкновение с фундаментальным исламизмом. Вообще же будущее страны – в единстве с будущим других стран, ибо оно чревато экологической катастрофой.
Январь 1996 г.
Дружба народов. 1997. № 3
«МИНУВШЕЕ ПЛЕНЯЕТ НАВСЕГДА…»
Ю.Б.: Интерес к литературе, повествующей о прошлом страны и народа, к исторической романистике не пропадал никогда. Исторические книги пишутся и читаются в любую пору. Но если, скажем, в 50-е, в начале 60-х годов такие книги терялись в общей литературной массе, их разыскивали на магазинных и библиотечных полках лишь любители острых исторических сюжетов, биографических повествований, то в 70-е годы историческая проза наравне с прозой, посвященной современной жизни, читается всеми, широко и горячо обсуждается и читателями, и критикой… Чем вы объясняете этот поворот внимания?
Бурные, драматические судьбы воссозданы в книге «Три адмирала», написанной Юрием Давыдовым, автором исторических повестей и романов, лауреатом Государственной премии СССР.Жизнь Дмитрия Сенявина, Василия Головнина, Павла Нахимова была отдана морю и кораблям, овеяна ветрами всех румбов и опалена порохом. Не фавориты самодержцев, не баловни «верхов», они служили Отечеству и в штормовом океане, и на берегах Средиземного моря, и в японском плену, и на бастионах погибающего Севастополя…Для массового читателя.
«Капитаны ищут путь» — повествование о бескорыстном мужестве открывателей заколдованной дороги из Атлантического океана в Тихий океан, морской дороги, которая зовется Северо-западным проходом.С борта русского брига читатель увидит и плотные заросли тропиков, и мрачные воды залива Коцебу. Следуя за отрядом Джона Франклина, пройдет канадскими дебрями, проберется к устью реки Коппермайн. А потом, стоя у штурвала норвежской яхты, совершит плавание под командой Руаля Амундсена…Загадку Северо-западного прохода решала еще одна экспедиция.
Очередной сборник «Пути в незнаемое» содержит произведения писателей, рассказывающих о различных направлениях современного научного поиска: математические подходы к проблемам биологической эволюции, будущее мировой энергетики, лесомелиорация в Нечерноземье, истоки нечаевщины в русском революционном движении. Читатель найдет в этой книге воспоминания и очерки об Эйнштейне, Капице, Ландау, рассказ о юности физиолога Павлова, познакомится с историей создания отечественного искусственного алмаза.
Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов.Кубанский Г. Команда осталась на суднеРысс Е. СтрахТоман Н. В созвездии "Трапеции"Ломм А. В темном городеКулешов Ю. Дежурный по городу слушаетГансовский С. Восемнадцатое царствоГансовский С. МечтаОстровер А. Удивительная история, или Повесть о том, как была похищена рукопись Аристотеля и что с ней приключилосьРосоховатский И. Виток историиКальма Н. Капитан Большое сердцеПоповский А. ИспытаниеРысс Е. Охотник за браконьерамиКотляр Ю. “Темное”Давыдов Ю. И попал Дементий в чужие края…Парнов Е., Емцев М.
«… В госпитале всегда было людно. Не одних лишь жителей Аддис-Абебы лечили русские медики. С плоскогорий, выглаженных ветрами, из речных долин, пойманных в лиановые тенета, тропами и бездорожьем, пешком и на мулах, в одиночку и семьями сходились сюда северяне тигре и южане сидама, харари из Харара и окрестностей его, амхарцы, самые в Эфиопии многочисленные, и люди из племени хамир, самого, наверное, в стране малочисленного… Разноязыкий говор звучал у стен госпиталя – то богатый гласными, плавный, как колыханье трав на пастбищах, то бурно-восклицающий, как громкий горный ручей, то глухо-гортанный, словно бы доносящийся из душных ущелий.
Каковы скрытые механизмы террора? Что может противопоставить ему государство? Можно ли оправдать выбор людей, вставших на путь политической расправы? На эти и многие другие вопросы поможет ответить эта книга. Она посвящена судьбам народнического движенияв России.Роман Ю.В.Давыдова "Глухая пора листопада" – одно из самых ярких и исторически достоверных литературных произведений XX века о народовольцах. В центре повествования – история раскола организации "Народная воля", связанная с именем провокатора Дегаева.В очерке Л.М.Ляшенко "...Печальной памяти восьмидесятые годы" предпринята попытка анализа такого неоднозначного явления, как терроризм, прежде всего его нравственных аспектов, исторических предпосылок и последствий.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.