Глубокое волшебство - [9]

В ответ невдалеке послышался сочный всплеск, и над волнами дугой изогнулось серебристое тело. С мелодичным тончайшим свистом оно пролетело несколько метров и плотно вошло в воду.

— Акул не будет, — уверенно сказала Ш'риии, и впервые в ее голосе прозвучали веселые нотки. — Ст'Ст и его сородичи, когда они собираются вместе, становятся грозой акул. Не многие из этих зубастых решаются приблизиться к ним. Ст'Ст созовет всю свою стаю сегодня ночью. Уж об этом я позабочусь.

— С акулами понятно, — кивнула Нита. — А как же с тобой? Ведь ты прочно застряла здесь, на песке.

— Раскрой глаза пошире! — подтолкнул Ниту под локоть Кит, заставляя оглянуться на лижущую песок уже у самых их ног приливную волну, — Начинается прилив. Ее смоет, как щепочку.

— Верно, — обрадовалась Нита. — А теперь… — Она раскрыла свой Учебник, нашла символы, уничтожающие заклинание силовой стены, и обернулась к Ш'риии. — Ты уверена, что с тобой будет все в порядке?

Ш'риии глянула на девочку круглым влажным глазом.

— Завтра убедишься, — лукаво присвистнула она и отчетливо произнесла на понятном им языке: — ДАИ-СТИХО.

— ДАИ, — попрощались Кит и Нита и медленно побрели с песчаной отмели в воду, туда, где над крупно перекатывающимися волнами светились огни их дома.

Глава третья. ПЕСНЯ ВЫБОРА

Нита проснулась поздно. Даже одевшись и умывшись, приканчивая вторую тарелку каши, она все еще сладко зевала. Мама, ходившая по кухне в халате и поливавшая цветы, то и дело с недоумением и любопытством оглядывалась на дочь.

— Нита, ты опять всю ночь читала под одеялом?

— Нет, ма. — Нита уткнулась в тарелку, не поднимая глаз.

Мама полила еще один цветок и подошла к раковине набрать воды в лейку. По пути она приложила руку ко лбу Ниты.

— Ты себя хорошо чувствуешь? Может быть, ты заболела?

— Нет. Все в порядке, мамочка, — пропела Нита, но стоило маме отвернуться, как она скорчила ей в спину недовольную гримасу.

Вечно мама искала предлога не пустить Ниту на пляж. Она была уверена, что именно оттуда все болезни. То слишком жарко, то слишком холодно, то слишком много времени девочка проводит в воде. Песок грязен. У берега плавает деготь. Дно просто забито ржавыми гвоздями, осколками стекла, жестяными банками…

На прошлой неделе Дайрин, младшая сестра Ниты, устроила целый бунт, утверждая, что губы ее синеют не от долгого пребывания в воде, а от винограда сорта Попсикл.

— Киту нравится с вами? — спросила мама.

— У? Ага! — рассеянно откликнулась Нита. — Он говорит, что это лучшие каникулы в его жизни, — добавила она поспешно, хотя здесь нисколько не лукавила: Кит впервые был на море и понял, что это его стихия. Нита была уверена, что, будь его воля, он бы зарылся в придонный песок и, как устрица, не вылезал бы на поверхность месяцами.

— Я рада, — сказала мама. — Просто хотелось еще раз убедиться. Вчера вечером звонил его отец, хотел узнать, как там его «младшенький»?

— «Эль Ниньо», — хихикнула Нита.

Так она поддразнивала иногда Кита. По-испански это означало одновременно и «младенец», и место в Тихом океане, в котором зарождались штормы, способные опустошить целые страны. При этих словах Кит просто взвинчивался, чем страшно веселил Ниту.

— Хорошо, что он не слышит тебя, — нахмурилась мама, — не то поколотил бы, как в прошлый раз. И как это вы уживаетесь вместе?

— Отлично! Кит замечательный, — Нита поймала удивленный и ироничный взгляд мамы и добавила смущенно: — Он же еще совсем мальчишка.

— Ладно, — кивнула мама, — но не очень-то с ним задирайся.

Она взяла лейку и отправилась поливать цветы в гостиную.

Нита быстро доела свою кашу, сполоснула в раковине тарелку и ложку и поспешила из дома, собираясь поискать Кита.

Она перебегала двор, где из песка пробивались редкие пучки травы, и тут откуда-то сбоку и почти с земли прозвучал тоненький ехидный голосок.

— А-аа, — пропел голосок, — таинственная леди!

— Заткнись, — бросила на ходу Нита.

Сестра ее висела вниз головой на трапеции, качающейся на ржавой перекладине. Короткие рыжие волосы, похожие на сгоревший и пожелтевший на солнце пучок травы, теребил гулявший у самой земли ветерок. Дайрин была, по мнению Ниты, еще маленькой, но уже не по возрасту смышленой. Слишком уж смышленой для младшей сестры, полагала Нита. И вот сейчас в ее острых серых глазках светилась какая-то догадка. Нита сделала вид, что ничего не замечает.

— Собираешься упасть и разбить себе голову? — спросила она. — Смотри, растеряешь те крохи мозгов, которые у тебя есть.

Дайрин покачала перевернутой головой.

— Нееее-ааа, — протянула она. — Но уж лучше, — она стала раскачиваться чуть сильнее, — упасть с качелей… чем выпасть из окна… среди ночи!

Нита похолодела. Она украдкой огляделась, чтобы убедиться, что их никто не слышит. Никого ни на террасе, ни за открытым окном не было.

— Ты РАССКАЗАЛА? — прошипела она.

— Я… никому… ничего… не рассказываю, — выдала Дайрин в такт раскачиваниям.

Это было истинной правдой. Когда Ните нужно было носить очки, а она их тайком прятала в карман, когда ее начали бить в школе и даже когда она заболела и не сразу созналась, чтобы ее не засадили дома надолго, Дайрин ни разу ни о чем не проговорилась.