Глубокое разочарование - [2]

[3], фею фиалки, пребывающую в мрачном настроении, - видимо, у нее сегодня был неудачный день. Они натолкнулись друг на друга, отскочили, оглядели друг друга и рассмеялись. Вайолет завела такие длинные волосы, что в отсутствие парикмахерских ухаживать за ними было бы непросто; на лбу красовался лилово-розовый шарф, завязанный в виде банданы. Она была босиком, в длинном, бесформенном одеянии из пестрого пурпурного бархата, вышитого каким-то орнаментом, который можно было лишь из вежливости назвать свободным. Это напоминало национальную одежду, а Вайолет терпеть не могла подобного. Она была из тех опрятных, организованных фей, которые годами носят слегка измененные модели от Шанель. Что-то повлияло на их внешность, но, прежде чем Лили смогла задать хоть один вопрос, Вайолет заговорила своим сиплым голосом, напоминавшим Фенеллу Филдинг

[4], который она выработала в последние несколько десятков лет.

- Ужасно, дорогая, решительно, чертовски нелепо! Это не я, и я уверена, что передо мной не ты. О, неужели я не права? Ты ведь не пытаешься попробовать нечто новенькое?

Лили покачала головой:

- О, благодарение небесам! Но я ничего не могу поделать! Даже перманент был бы лучше этих… этих…. этих кудрей у меня на голове! Когда же это так одевались?

- Тридцать-сорок лет назад, - ответила Лили. - Мы угодили в какой-то временной виток.

- В виток стиля, дорогая, в виток стиля. Но почему же мы не можем измениться по своему желанию? Мне смертельно хочется пройтись к «Харви Николсу»

[5] и выбрать что-нибудь по-настоящему шикарное к новому сезону, но я ни за что не смогу показаться в таком виде.

- Нам вообще нельзя показываться, - прошипела Лили, потянув Вайолет вглубь сарая; она испугалась, что дар быть невидимыми тоже может им изменить.

По саду разбрелись полицейские; двое из них, одетые не в обычную униформу, а в любопытные костюмы-скафандры защитного цвета, приблизились к компостной куче. Лили уловила обрывки их разговоров, и в мозгу ее начала вырисовываться кошмарная картина.

«Старушка», - несколько раз повторили они; она также могла поклясться (к своему большому облегчению), что слышала слова «держит на чердаке коноплю». Длинными вилами люди тыкали в кучу, которая оказалась очень большой и уходила вглубь настолько же, насколько возвышалась над землей. Лили и Вайолет так внимательно наблюдали за их действиями, что не заметили, как от группы главных полицейских отделилась ярко-желтая фигурка и бросилась к ним, горя нетерпением сообщить свою новость.

В мире цветов существует определенный общественный порядок, иерархия, основанная на таком понятии, как уровень развития. А поскольку развитием Селандины, феи чистотела, никто никогда не занимался, она стояла на довольно низкой ступени маленького общества; все, кроме самой Селандины, прекрасно понимали это. Она вела себя нагло - почти всегда изображала главную, - но сейчас остальные слишком сильно хотели услышать информацию. А кроме того, трудно осадить фею в пугающе коротком ослепительно желтом плаще и таких же сапогах; дыры в виде геометрических фигур вряд ли делали эти сапоги более практичными. Даже Селандина, со своей печально знаменитой страстью к шелку, никогда так не одевалась.

Она так жаждала поскорее выложить свои новости, что даже не стала тратить время на то, чтобы высмеять Вайолет и Лили, протанцевать шимми или похвастаться своим кричащим костюмом.

- Это все проклятый компост, - выпалила она, не успев перевести дух. - Я тут уже черт знает сколько времени торчу, - (Лили и Вайолет обменялись кивками: типичное нахальство Селандины), - а полиция все вокруг обыскивает с того момента, как умерла старая леди, и я уверена, что это все компост.

- Не говори глупостей, дорогая, - прервала ее Лили своим самым деловым голосом. - Мы все выросли на компосте - даже ты.

- Да, но эта куча действительно эффективно действует - бог знает, что там в ней такое. И старый - хорошо перепревший.

- Компост всегда старый, Селли, дорогая моя. Иначе это не компост.

Селандина ухмыльнулась. Наконец-то она на коне, и никто не сможет взъерошить ей лепестки.

- Но здесь нечто другое, - сказала она. - Нечто другое. Старая леди очень гордилась своим диким садом.

Лили ощетинилась - ей вовсе не льстило, когда ее называли дикой.

- Диким, естественным и немного зловещим. Но колдовским.

- О боже, давайте не будем говорить о колдовстве людей - это же смешно, - фыркнула Вайолет.

- Не-ет, не колдовство; просто чуть-чуть добавлено кое-чего. Эта куча насыпана почти сорок лет назад. Они внезапно вспомнили, что именно тогда исчез ее муж.

Неприятные ассоциации прервал свист полицейского в спецодежде и крик:

- Что-то есть, сержант!

Феи, положившись на свои чары, на цыпочках прокрались к компосту, который тщательно пересыпали с кучи на дорожку. В глубине ямы виднелись какие-то белые предметы - без сомнения, кости; когда ты рождаешься из земли, то привыкаешь разбираться в подобных вещах.

Человеческие? Видимо, да. Еще можно было различить контуры черепа; но труп выдавали фрагменты одежды. Лучше всего сохранился металл - грабли полисмена отбросили прочь часы. А под ними показались хрупкие кусочки эмалированного значка, на котором Лили прочла надпись, когда-то сверкавшую огненными буквами: «Цветы - это сила»