Глубокая разведка - [2]

Отечественной войны.

Между третьим и четвертым актами проходит полтора

месяца.

Акт первый

ДЕНЬ

Квартира начальника разведки в деревянном бараке.

Дощатые неструганые стены. На всей обстановке

отпечаток случайности, временности, как будто здесь

еще не начинали жить. На столе разбросанные полотнища

диаграмм, рулоны чистой кальки. Старомодный телефон с

ручкой. На табурете таз с мыльной водой.

В глубине дверь, ведущая на застекленную веранду.

Боковые двери скрыты портьерами из выгоревшего ситца.

Беспощадное азербайджанское солнце осаждает барак.

Сквозь висящие на окнах влажные простыни, сквозь щели

циновок и дыры москитных сеток оно врывается в

полумрак комнаты десятками жарких зайчиков. В

световых потоках плавают рои раскаленных пылинок.

Марго в полузабытьи откинулась на спинку стула. Ей

около сорока, она опустилась и располнела, но еще

очень красива. Ее буйная крашеная шевелюра подхвачена

бечевкой, пестрый сарафан расстегнулся на спине.

Комендант приготовился диктовать. Пот катится по

отполированной коже бритой головы. Он в наглухо

застегнутой гимнастерке и высоких сапогах. Его

мохнатые брови и литые челюсти имеют очень

внушительный вид. Марина вытирает только что вымытые

волосы. В своей белой майке она кажется по-девичьи

юной.

Они изнемогают от жары.

К о м е н д а н т (помолчав). Ну, Маргарита! Не перетирай время. Поехали дальше. Так? (Пауза). Ну-ну, Маргоша. Давай, нажми. (Пауза.) А ну с новой строчки... Так?

М а р г о. Отстань.

К о м е н д а н т. А я тебе заявляю - есть установка провернуть в штурмовом порядке. Понятно, нет? По распоряжению лично Андрея Михайловича. Всё! Стало быть, кровь из носу, вопрос исчерпан. (Пауза.) Так?

М а р г о. От-стань.

К о м е н д а н т. Тебе же авторитетно разъясняют... Тьфу! Я, Марина Григорьевна, с детства на руководящей работе. С подчиненным человеком я всегда могу толковать, и случая того не было, чтоб он меня не понял. А вот жена - так с ней я хуже затрудняюсь. Стараешься подойти со всей чуткостью, бьешь на то, чтоб человек осознал... Эффект, равный нулю. (Взглянул на часы.) Времени - тринадцать часов. Так? Вот и считайте. Сорок второй прибывает из Баку - десять пятьдесят две. Так? Шофер у меня с утра на станции. От станции, через Соленую балку, у нас считают - три часа. Так? Все! Шуточное дело - такая комиссия! Вы думаете, она это понимает? Она этого не понимает.

М а р и н а. Ох, я тоже что-то плохо вас понимаю. Вы извините... (Смеется.)

К о м е н д а н т. Не знаю, что вам смешно. Вот вы спите до полдня, а Андрей Михайлович с раннего утра носится - жару поддает.

М а р и н а. Ну, хорошо, хорошо...

К о м е н д а н т. Вот именно, что ничего хорошего нет. Добро, была бы простая комиссия. Так? Обыкновенная комиссия для нас ничего не составляет. К этим-то мы привыкли - к обыкновенным.

М а р и н а. А эта - необыкновенная?

К о м е н д а н т. Как? Нет, похлеще. Высокоавторитетная. Имеет от треста все права. Постановят разведку прикрыть - всё! Никакая сила!

М а р и н а. Глупости.

К о м е н д а н т. Извините! Вполне. Пятый год сидим на земле, семь миллионов всадили, а нефти не видели. Теперь подходят очень строго. Маргарита! Воскреснешь, нет? Андрей Михайлович с меня требует. На разведке надо по-военному. Приказано - значит, хоть тут земля провались...

М а р г о. Ну и пусть.

К о м е н д а н т. Что - пусть?

М а р г о. Пусть провалится.

К о м е н д а н т. Маргарита! Я с тобой официально говорю.

М а р г о (открыла глаза). Да ты что - сбесился от жары? Официально! Очнись! Ты с кем говоришь? Кто я тебе - машинистка?

К о м е н д а н т. Вот это так! Ну-ну? А кто?

М а р г о. Кто? Никто. Жена здешнего коменданта. Все! Стучу одним пальцем, чтобы время убить, а надоест - наплюю и брошу. Официально!

К о м е н д а н т. Обывательская установка.

М а р г о. Я и есть - обыватель. Не знал? И успокойся. Ты меня лучше не трогай. Я сейчас либо разревусь, либо начну ругаться, как... персидский амбал*.

______________

* Грузчик, носильщик (азерб.).

М а р и н а. Ну нет, Марго. Пожалуйста.

М а р г о. А ну его! Вы подумайте, Мариночка. Он все злится, что я его долдоном зову. А разве не долдон? Вчера вечером захожу я к Морису. Он хороший старик, очень ласковый. Лежит больной, целый день один. Сижу на кровати, плету небылицы, просто так, для смеха. Он тоже про что-то мелет. Вдруг слышу - за окном сапоги поскрипывают. Знакомый такой скрип - что-то родное... Прихожу домой - скандал. Морис - то, Морис - се!.. Попал пальцем в небо! Ревновать тоже надо с толком, а фантазий я знать не хочу. Поймаешь ну, твое счастье, тогда молчу. Кричи в голос, грози, называй шлюхой, но опять - говори настоящие слова. А о чем он горюет? Авторитет я ему, оказывается, подрываю.

К о м е н д а н т. Маргарита! Ну, ладно... Всё!

М а р г о. Все равно скажу. Пристал, нет мочи: обещай, что прекратишь с ним всякие встречи. А мне лень спорить. Ладно, говорю, нужны-то вы мне оба. Гляжу, сует мне какую-то бумажку. Я сначала не поняла. Оказывается, он с меня расписку требует.

М а р и н а (смеется). Семен Семеныч! И вам не стыдно?

М а р г о. Осрамила - так теперь стыдно.