Глубокая память - [34]

Дождь начинал утихать и за пару минут вовсе прекратился. Реки воды с шумом стекали в канализацию.

Сафиуллин встал на колени и приподнял голову и плечи Наташи с земли. Она понемногу приходила в себя, откашливаясь от воды.

– Ро… кхо-кхо… Рома… кхо-кхо…

– Ещё нет, Наташенька, ещё нет, – мягко сказал Сафиуллин, убирая мокрые локоны с её лица. – Но скоро он будет с тобой… очень скоро…

– Михаил Робертович! Наташа!

К ним, спотыкаясь, мчалась на всех парах Лена.

– Всё хорошо, Наташенька, ты просто умница! – Сафиуллин поднял её на руки и пошёл навстречу Лене.

Глава 12. Лекарство

Лена влетела в разбитую лабораторию и спешно поставила перевёрнутую кушетку на ноги. Сафиуллин с Наташей на руках вошёл следом и опустил девушку на кушетку. Лена сразу же принялась хлопотать над нею, что было довольно сложно без света, который они не включали, чтобы их не нашёл патруль.

– Она ведь поправится, правда? – озабоченно спросил Сафиуллин.

– Да, конечно, – рассеяно ответила Лена, меряя пульс и давление. – Конечно, поправится.

– Чем они стреляли? Я так ничего и не увидел, – сказал Сафиуллин, вспоминая взрывы в воде, вызванные попаданием неведомого заряда.

– Волновая пушка, – ответила Лена. – Воздух под огромным давлением сжимается в специальном аппарате и с силой выбрасывается в определённом направлении. Это не смертельно даже при прямом попадании. Но оглушить ненадолго пушка способна.

– А где Пальчиков? – Сафиуллин огляделся: Ефима не было.

– Он в соседней лаборатории, – сказала Лена, и тут же из смежной комнаты послышались звук бьющегося стекла и глухие стуки. – Иди успокой его. Лаборатория мне ещё пригодится, когда я буду готовить для вас лекарство. А потом приходи ко мне: осмотрю твой нос.

Лена принялась стягивать с Наташи мокрую одежду, а Сафиуллин прошёл в другое помещение.

Эта лаборатория по размерам была такая же, как первая, но, в отличие от неё, она была заполнена более громоздкими приборами, среди которых был и большой вытяжной шкаф. Эту комнату погром затронул в меньшей степени, но Пальчиков прилагал все усилия, чтобы это исправить. Быстро отрезвев от пережитого, он бил и опрокидывал всё, до чего дотягивался.

– Перестань! – приказал Сафиуллин, но Пальчиков остался глух. – Хватит!

– Освободите меня, бесы окаянные! – закричал Ефим. – Выпустите меня!

– Мы хотим тебе помочь, а ты не понимаешь, дубина! – крикнул в ответ Сафиуллин. – Если посидишь тихо пару часов, уже сегодня отправишься домой!

Это была правда. Лекарство почти готово, Лене осталось лишь очистить его с помощью несложных химических манипуляций. И тогда Ефим Пальчиков навсегда канет в Лету, откуда он был поднят неумелым экспериментом шестнадцатилетних подростков. Он умрёт, как умрёт и сам Сафиуллин…

Сафиуллин опять было предался мрачным мыслям, но летящая прямо ему в лицо стеклянная колба вернула его к реальности. Рука привычным движением взмыла вперёд, и сосуд резко остановился, повиснув в воздухе. Наташа была права: Ромино тело очень хорошо помнит механизм телекинеза, сам Сафиуллин как будто бы и не принимал в этом участия.

– Вы чёртово отродье! Прислужники дьявола! Сатанисты! – истерически завизжал Пальчиков, глядя, как колба сама собой скользнула в сторону и опустилась на стол.

Его слова подкинули Сафиуллину идею.

– Нет, Ефим, наоборот. Мы ангелы, – сказал он, стараясь сохранить серьёзную мину на лице. – Я же говорил тебе: ты здесь, чтобы искупить свои грехи, а мы – чтобы помочь тебе в этом. Но ты не хочешь исправляться, ты пьянствуешь и буянишь… Бог гневается на тебя…

Стеклянная посуда на столе задребезжала, приковав к себе испуганный взгляд Пальчикова. Ящики стола стали открываться и закрываться с громким стуком. Ефим отпрыгнул подальше, его полные ужаса глаза вылезли из орбит. Осколки стеклянной посуды, которую он разбил, поползли к нему, прижимая его к стене. Книги слетели с полки над письменным столом и закружились прямо над головой, словно стая стервятников.

– Прости меня, Господи, прости! – падая на колени и прикрывая голову руками, взвыл Ефим. – Прости меня! Я исправлюсь, клянусь! Пощади меня, Господи! Я больше никогда не буду пить! Больше никогда ничего не украду! Пощади!

– Что здесь происходит?! – Перепуганная воплями Пальчикова, в лабораторию вбежала Лена и застыла, уставившись на парящие предметы.

Сафиуллин решил, что произведённого эффекта вполне хватит, чтобы Пальчиков сидел спокойно ещё пару часов. Книги полетели обратно на полку и замерли, всё остальное тоже застыло.

– На этот раз ты прощён, Пальчиков, – наполняя свой голос мистикой, сказал Сафиуллин. – Но знай, что в следующий раз тебе не избежать божьего гнева!

Пальчиков с пола кинул на него затравленный взгляд. Лена с удивлением посмотрела на Сафиуллина.

– Хорошо придумано, – сказала она, когда они вдвоём вышли в первую лабораторию, оставив притихшего Ефима наедине с самим собой.

Лена старалась придать своему голосу нейтральность, но нотки осуждения всё равно слышались в её голосе. Всё-таки вид любимого человека, сжавшегося на полу от страха, заметно расстроил её.

– Как Наташа? – поспешил сменить тему пристыженный Сафиуллин.