Глубокая память - [15]

– Буду, – пообещал Сафиуллин.

Оставшееся до занятий время они провели в пришкольном парке. Сафиуллин засыпал девушек вопросами о друзьях, учителях, оценках Ромы, его предпочтениях в учёбе, о его хобби и о многом другом, силясь извлечь как можно больше информации, чтобы образ Ромы был правдоподобнее. Девушки терпеливо отвечали на вопросы; правда, когда речь зашла о личной жизни Ромы, Наташа неожиданно надулась, а Лена, сказав, что ничего не знает, быстро перешла на другую тему.

Без пяти восемь все трое поспешили в школу. Первым уроком была геометрия, которую вела строгая на вид учительница Тамара Игнатьевна. Со школьной скамьи в области геометрии Сафиуллин унёс совсем немного. Где-то, глубоко в памяти, ещё теплились теорема Пифагора и три признака равенства треугольников, но они не помогли ему понять стереометрию, которую так упорно пыталась вталдычить ученикам Тамара Игнатьевна. Сафиуллину совершенно неожиданно для самого себя захотелось вдруг сжаться, занимать как можно меньше места или спрятаться за широкой спиной сидящего впереди, чтобы не попадаться на глаза учительнице. «Да что со мной? Веду себя, как последний двоечник! А ведь у меня золотая медаль!» – подумал он. Но, к счастью, проверять, насколько верна ему память, не пришлось: Наташа просто не давала Тамаре Игнатьевне такой возможности. На любой вопрос учителя её рука взметалась вверх раньше немногочисленных других. По этому отработанному движению Сафиуллин понял, что у неё это вошло в привычку. Или это рефлекс, как у собак Павлова?

Прозвенел звонок, которому Сафиуллин был несказанно рад.

– Домашнего задания не задаю в надежде, что вы потратите свободное время на завершение своих выпускных проектов, – сказала, стоя у доски, Тамара Игнатьевна. – И помните: до сдачи проектов осталось всего полмесяца!

Не понимая, о каких проектах говорит учитель, Сафиуллин стал бросать учебник и тетради обратно в сумку, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, он заметил, что на него, не отрываясь, смотрит миловидная блондинка с красивыми зелёными глазами. Встретив взгляд Сафиуллина, она покраснела и неуверенно улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

– Пошли на химию! – Откуда ни возьмись появилась Наташа и, схватив его за руку, потянула к выходу из кабинета. Краем глаза он увидел, как блондинка надула губки.

– Наташ, а кто эта девушка… ну, которая сидела за последней партой? – спросил Сафиуллин уже в коридоре.

– Бывшая девушка Ромы, Юля Егорова, – ответила она, сделав акцент на слове «бывшая».

– А-а-а, – тупо протянул Сафиуллин. Теперь неуверенная улыбка девушки стала ему понятна.

– Не советую тебе к ней приближаться, – холодно сказала Наташа. – Она бросила Рому ради футболиста из параллельного класса, Стаса Соломина. Вот, кстати, и он. – Она махнула куда-то рукой, и Сафиуллин мельком увидел рослого парня с вьющимися каштановыми волосами. – И теперь, когда этот футболист её кинул, она, конечно, попытается снова прилипнуть к тебе.

– Правда? А на вид она довольно милая, – ляпнул, не подумав, Сафиуллин.

Наташа скептически фыркнула.

– А откуда ты всё это знаешь? Желание сплетничать не умерло в девушках двадцать второго века? – улыбнулся он.

– Об этом все знают, – невозмутимо ответила Наташа. – Они расстались довольно шумно, у всех на виду…

Больше Наташа ничего не сказала, а Сафиуллин решил не спрашивать: незачем лишний раз нервировать Наташу.

Скоро к ним присоединилась Лена с тремя пирожными, и они, наскоро перекусив, отправились в кабинет химии.

– Ну, уж на химии наш Ерёмин-Сафиуллин, я думаю, блеснет, – сказала Лена, похлопав Сафиуллина по плечу. – Дерзай!

И она не ошиблась. Виктор Егорович, учитель химии, спрашивал только его, Наташу и Лену: больше химиков в классе, судя по всему, не было. Сафиуллин отвечал не хуже девочек, хотя вопросы, по его мнению, были далеко не школьные. Вот она, динамика развития химии в действии! Шестьдесят лет прошло, и университетская программа XXI века стала базой, которой должны владеть выпускники школ XXII века!

– Прекрасно! Ерёмин, Маркина, Меньшова – отлично! – с лицом, сияющим от восторга, сказал Виктор Егорович после звонка. – А где, кстати, Янковский?

– Он в Беломорске, навещает бабушку, – ответила Лена.

– Бабушка это, конечно, хорошо, но как же ваш проект? – спросил учитель. – Вы его закончили?

– Ещё нет, но осталось совсем немного, – сказала Наташа. – Мы успеем.

Виктор Егорович, удовлетворённо кивнув, отпустил класс.

Сафиуллин только сейчас понял, о каком проекте идёт речь. Проект «Глубокая память», о котором упоминала Лена и благодаря которому он смог увидеть будущее.

Прокрутив в памяти все часы пребывания в XXII веке, Сафиуллин не вспомнил момента, когда он всерьёз удивился тому, что такими серьёзными научными работами, как воспроизведение генетической памяти, занимаются шестнадцатилетние дети. Им бы карты местности рисовать да проводить анализ воды! Да и почему выпускникам школы всего шестнадцать? Сафиуллин глянул на подписанную косым почерком Ромы тетрадь по химии – «10 Б класс». Получается, дети в этом столетии начинают учиться в шесть лет и заканчивают через десять, а не через одиннадцать. Да, дети в крайней степени необычные! Хотя в это время талантливые дети – норма. Толкать прогресс в шестнадцать лет! Чрезвычайно одарённые дети!