Глубокая память - [12]

– А попасть в аварию мы не можем? – спросил он напрямик.

– Нет, – категорично ответила Наташа. – Компьютер синхронизирует траекторию нашего движения с другими. Так что авария возможна только в случае поломки.

Это его не успокоило. Ему всё равно было немного страшно лететь на такой высоте с такой скоростью, в миллиметре уворачиваясь от движущихся навстречу птеромобилей.

Наконец, птеромобиль почти мгновенно остановился. Если бы не ремни безопасности, их бы точно размазало по лобовому стеклу. Машина плавно опустилась вниз и опять зависла над самой землёй.

– Вот твой дом. – Наташа кивнула на серый дом, ничем не отличающийся от других, одновременно нажимая что-то на панели, отчего ремни безопасности тут же всосались обратно в спинки кресел. – Десятый этаж, квартира 80. Помни: поменьше разговоров о себе, побольше о науке. И вообще, говори поменьше. Сразу ложись спать, сославшись на бессонную ночь. Завтра, ровно в семь часов утра, мы с Леной заберём тебя в школу. Твои родители вряд ли встанут в такую рань, так что разговаривать с ними снова тебе не придётся. До восьми часов мы попытаемся объяснить тебе, как ведёт себя Роман Ерёмин в школе. Я буду всю ночь разбираться с вашими анализами: посмотрю, какие отклонения в организме вызвал «Мемолин» и почему новые нейроны не распадаются через несколько часов, как у мышей.

– Может быть, я смогу чем-нибудь помочь тебе? – спросил Сафиуллин.

Наташа как-то странно улыбнулась.

– Нет, спасибо. Самое главное – правдоподобно играй Рому, пока мы не найдём способ вернуть его головной мозг в нормальное состояние.

– Постараюсь, – сказал Сафиуллин и вышел из птеромобиля. – До завтра.

– Пока.

Птеромобиль снова взмыл вверх и молниеносно скрылся за углом.

Сафиуллин вошёл в дом, поднялся на лифте на десятый этаж и, оглядевшись, увидел золотое «80» на одной из дверей. Подойдя к ней, он не обнаружил рядом звонка. Тогда он, повернув ручку, просто потянул на себя дверь – к его удивлению он легко поддалась, и Сафиуллин вошёл.

На звук открывающейся двери из соседней комнаты вышла красивая стройная женщина с длинными тёмными, как у Ромы, волосами. Она выглядела намного моложе своих лет и приятно улыбалась. Это была мама Ромы.

– Наконец-то, пришёл! – ласковым голосом сказала она, подходя к нему. – Почему же так долго, Ром? Ты обещал вернуться сегодня утром. Я, конечно, всё понимаю: проект, поступление. Но можно же было предупредить!

Сафиуллин, совершенно не готовый к встрече с потомками морально, замер, тупо уставившись на маму Ромы.

– Ну, ладно, иди садись за стол, сейчас что-нибудь приготовлю, – сказала она, не заметив его ступора.

Они прошли в уютную светлую кухню. Мама Ромы достала из холодильника тарелку, наполненную большими зелёными бобами, взяла со стола какой-то баллончик и начала распылять приятно пахнущую жидкость из него на бобы. Они почти мгновенно преобразились: стали ещё крупнее и поменяли цвет на ярко-оранжевый.

– Держи. – Мама Ромы поставила перед Сафиуллиным тарелку и опять отвернулась к холодильнику.

Сафиуллин получил немного времени, чтобы изучить бобы. На вид они были съедобны и пахли очень аппетитно. Он взял один и осторожно надкусил. М-м-м! У плода был вкус, напоминающий чем-то апельсин, и очень много сока, который тут же облил руку. Вытерев руку о штаны, Сафиуллин принялся с удовольствием поглощать неведомые бобы. Он только что ощутил, что очень голоден.

– Я так и знала, что опять ничего не ел в лаборатории! – с укором сказала мама Ромы, поставив перед ним стакан с соком. – Ты с этой своей биохимией всё на свете забываешь! Ну, что сегодня нахимичил?

Сафиуллин, вспомнив советы девушек, сразу ответил:

– Ничего особенного. Немного усовершенствовали DDNC. Представляешь, оказывается введение аминогруппы в бета-положение делает молекулу более цепкой благодаря новой водородной связи, образующейся между ней и молекулой нуклеиновой кислоты. Далее мы соединили DDNC с производным индола, которое в составе молекулы отлично размягчает оболочку ядрышка, что способствует лучшей проникающей способности препарата. И при всём при этом огромные молекулы нового DDNC сохраняют стабильность в довольно большом интервале температур, что позволяет без опасений вводить его человеку. К тому же есть предположение, что он будет усиливать действие N,N – диэтиламида лизергиновой кислоты. Эта работа достойна бессонных ночей, правда?

– Да, но… – Мама Ромы бросила на Сафиуллина недоумённый взгляд. – Мне казалось, что вы уже модернизировали DDNC в самом начале ваших исследований. Или я опять что-то напутала?

У Сафиуллина пересохло в горле: она ничего не перепутала. Он серьёзно ошибся, полагая, что мать-художница не знает самых элементарных вещей в проекте «Глубокая память».

– Э-э… мы решили опять усовершенствовать его, чтобы уменьшить его гигроскопичность и сделать его более устойчивым к гидролизу, – сказал Сафиуллин, понимая, что его слова – полная ахинея, но от души надеясь, что художники в будущем всё же не настолько хорошо разбираются в химии.

Но всё обошлось: мама Ромы довольно кивнула и отпила из своего стакана сок.

Сафиуллин в молчании (чтобы не сказать ещё что-нибудь лишнее) доел тарелку сладких бобов, поблагодарил Ромину маму и, сонно промямлив, что хочет отдохнуть, вышел из кухни в коридор.