Глубины земли - [3]

Сара тяжело переживала это. Она все глубже и глубже погружалась в горькую депрессию. Семья Оксенштерн покинула тогда Шенэс, потому что Аксель Фредрик, отец Эрика, был членом Верховного Суда, и они перебрались поближе к столице. И Сара запретила своей дочери Анне-Марии когда-нибудь видеться с людьми из рода Оксенштерн. Она считала, что в том, что она потеряла мужа, была их вина. Ненависть ее к ним был огромна. «Теперь, наконец, никаких контактов Людей Люда с этим родом», — говорила она.

Но Ингела уехала вместе с Акселем Фредриком Оксенштерн и его женой. И Анна-Мария осталась в Шенэсе вместе со своей матерью, рассудок которой становился все слабее, и не могла сделать ничего, чтобы хоть как-то подбодрить ее.

И однажды — это было в 1815 году — Анна-Мария нашла свою мать мертвой. Сара не выдержала тоски и лишила себя жизни.

Когда девушка стояла у могилы матери и слушала священника, говорившего слова прощания, она чувствовала, что внутри нее воцаряется смерть. Все прекрасное осталось в прошлом. В прошлом и любовь матери и отца к ней. А сами они лежали теперь в холодной земле. Они ушли. Ушли навсегда.

Глубоко под землю.

Анна-Мария следовала просьбе своей матери о том, чтобы никогда больше не видеть людей из рода Оксенштерн. Кроме того, ее бабка Ингела жила в такой крохотной квартире, что для девушки там просто не было места, хотя Ингела очень хотела, чтобы внучка жила у нее.

Из Смоланда и Гростенсхольма пришли примерно одинаковые письма со словами: «Приезжай и живи у нас, здесь достаточно места!».

Но Анна-Мария села и написала всем в ответ следующее:

«Огромное спасибо, мои дорогие, за вашу исключительную доброту.

Но я хорошенько подумала о том, как мне жить дальше, и решила вот что: мне дали такое хорошее воспитание и образование, что, мне кажется, я должна как-то применить их, а не сидеть без дела и не жить за счет родственников. Кузина моей дорогой матери, Биргитта, сделала мне предложение, которое представляется мне весьма заманчивым.

У нее есть подруга, Керстин Брандт. И у брата этой Керстин есть рудник где-то на побережье, у Ботнического залива, в местечке, которое называется Иттерхеден. Горный мастер с этого рудника просил его найти учителя для детей шахтеров, так как в волости такого учителя нет. Керстин рекомендовала своему брату меня, и место будет моим, если я захочу. Я решила принять это предложение.

Так что сейчас я оставляю дом в усадьбе Шенэс на управляющего, чтобы он мог приглядывать за ним, пока меня не будет. Как вы знаете, дом принадлежит моей бабушке, и она хотела бы, чтобы я когда-нибудь унаследовала его. Так что я не продаю его. Я хочу только сначала испытать свои силы, почувствовать, что делаю в этой жизни что-то полезное. Надеюсь, что вы все меня поймете».

И они поняли. Анна-Мария была из рода Людей Льда. А им не подобало жить за чужой счет. Они стремились оставить в жизни свой след. Хотя все они знали, что Анна-Мария, пожалуй, была из них наиболее богатой, что ей не было нужды работать учительницей. Но она хотела! Это было очень похоже на нее.

Она написала еще одно письмо, очень доверительное.

Сначала она подумала, кому может довериться. Это было настолько личное, что об этом нельзя было рассказать случайному человеку. Ни одному мужчине в роду — это было бы просто немыслимым. И не Туле, она была еще почти совсем ребенком. И не Винге, она и Анна-Мария были слишком разными по характеру. И уж меньше всего бабушке, какой бы хорошей и доброй она ни была. Довериться можно было только Гунниле, она все время ощущала свое внутреннее родство с ней.

«Дражайшая Гуннила, я хочу довериться тебе, мне кажется, мы с тобой очень близки. Может быть, потому что носим одно имя?

Понимаешь, у меня есть своя причина заняться учительством. Помнишь Адриана Брандта, брата Керстин Брандт, которому принадлежит эта шахта?

Ты видела его, когда вы однажды случайно заехали к нам, а у нас была Биргитта со своей подругой Керстин и ее братом. Помнишь, как он меня очаровал? Первая, очень тайная влюбленность в моей жизни. Но ведь он был очень стильный и красивый, правда? Немного мечтательный, меланхоличный, и такой романтичный. Позже я узнала, что он был влюблен в другую и именно поэтому выглядел таким печальным. Он женился на ней, но сейчас он вдовец. О, какая же глупая я тогда была, я была так ужасно молода, и это была моя первая, самая первая любовь. Как я плакала, когда узнала о его женитьбе! Но что глупее всего — я никогда его не забывала. Да и возможности встретить других молодых людей у меня было немного. Так что Адриан так и остался у меня в памяти как что-то невообразимо прекрасное и горько-сладкое. Знаешь, мне кажется, я по-прежнему люблю его!

Поэтому я отправляюсь в Иттерхеден. Ради Бога, не смейся надо мной, я должна была кому-то рассказать об этом».

Гунилла все поняла и не смеялась. Она написала в ответ короткое, очень дружеское письмо и пожелала Анне-Марии удачи.

Но, возможно, Анна-Мария призадумалась бы, принимая отважное решение стать учительницей, если бы смогла прочитать письмо, которое тетя Биргитта написала своей подруге Керстин Брандт? Вот лишь несколько строк из этого письма: