Глубина моря; Открытое море - [78]

– Ну, в чем дело?

Слова хлынули потоком, словно прорвало плотину.

– Это я виновата в том, что Йон чуть не утонул, я заманила его в лодку и сказала, что он должен ловить рыбу, он мог погибнуть, я в этом виновата! И теперь вы меня у себя уже не оставите!

– Девочка моя, – перебила ее тетя Альма, – Йон давно мне обо всем рассказал. Дети совершают глупости, и иногда это плохо заканчивается. Но ты же спасла его, это был мужественный поступок.

– Дядя Сигурд знает?

– Нет, не стоит ему рассказывать. Пусть это будет нашей тайной. Твоей, моей и Йона.

– Тетя Альма, – сказала Нелли, – тетя Альма, вы самая добрая на свете.

Глава 31

Штеффи тихо слушала, пока Нелли рассказывала о разговоре с тетей Альмой. Она видела в глазах сестры счастье, слышала в голосе оживление. Она была рада за Нелли. И за себя. Теперь не придется принимать тяжелое решение. Она остается здесь ради сестры.

Нелли замолчала.

– Я поговорю с тетей Альмой, – сказала Штеффи. – Они ведь не могут удочерить тебя, пока мы не узнаем… жив ли папа.

Последние слова дались ей с трудом. Штеффи знала, что папа мертв. Но она ни словом не обмолвилась об этом Нелли.

– Конечно, не могут, – сказала Нелли. – Тетя Альма выяснит, сколько нужно ждать. Если папа не найдется.

Нелли сделала паузу.

– Штеффи?

– Да?

– А ты правда хочешь уехать?

– Не знаю, – ответила Штеффи. – Меня тут тоже многое держит.

– Если ты хочешь в Америку, – тихо проговорила Нелли, – то поезжай.

– Без тебя? Никогда в жизни!

– Ты же знаешь, что я в надежных руках.

Нелли старалась говорить по-взрослому рассудительно, однако голос дрогнул.

– Послушай, – серьезно сказала Штеффи, – нам нельзя разлучаться. Что бы ни случилось. Мы должны держаться вместе.

Лицо Нелли просветлело.

– Ты правда так думаешь?

– Иначе я бы этого не говорила.

– Штеффи, – спросила Нелли, – если они удочерят меня, мы останемся сестрами?

– Конечно, глупышка. Это навсегда.

– Я стану шведкой?

– Наверное, да.

– Странно. Я – шведка, а ты – иностранка, хоть мы и сестры.

– Шведское гражданство я смогу получить после совершеннолетия, – сказала Штеффи. – Или если выйду замуж.

Последняя фраза вырвалась у Штеффи, и она тут же пожалела о сказанном.

– Ты выходишь замуж?

Нелли вытаращила глаза.

– Я сказала «если». Когда-нибудь я же выйду.

– За Свена?

– Свена?

Последние дни Штеффи старалась не думать о нем. Теперь ее охватили тоска и беспокойство. Вспоминал ли ее Свен?

– Не притворяйся, – укорила сестру Нелли. – Думаешь, незаметно? На празднике, в день объявления мира и после выпускных экзаменов.

– Заметно что?

– Что вы влюблены друг в друга.

Штеффи не смогла удержаться от улыбки, видя радость Нелли.

– Вы целовались? – продолжала Нелли с воодушевлением.

– Да.

Взгляд Нелли стал мечтательным. Штеффи хотела было сказать сестре, что та еще мала для таких разговоров, но вспомнила, что сама была на несколько месяцев младше Нелли, когда влюбилась в Свена.

– А ты? Тебе кто-нибудь нравится?

– Из мальчиков?

– Да.

– Не знаю. Я об этом не думала.

Нелли наморщила лоб.

– Что чувствуют, когда влюбляются?

– Смотришь на того, кого любишь, и теплеет в груди. Хочется проводить с ним все время. Надеешься, что он тоже о тебе думает.

– О! – сказала Нелли.

– Ты могла бы так про кого-нибудь сказать?

– Среди мальчишек – нет, – ответила Нелли. – Но, может быть, Карита…

– Какая Карита?

Штеффи не сразу вспомнила, как зовут художницу, снимающую дом у тети Альмы. Она пишет портрет Нелли.

– Неужели она так сильно тебе нравится?

– Она красивая, – сказала Нелли. – Она смотрит на меня по-особому. Словно видит то, что не видят другие. Она обнаружила у меня эфирную ауру.

– Художники видят больше других, – заметила Штеффи. – Во всяком случае, я так думаю. Но…

– Она сказала, что я замечательная натурщица, – продолжила Нелли. – В сентябре я увижу свой портрет. На вернисаже. Ты тоже сможешь пойти. Карита обещала.

Штеффи смотрела на сестру, на ее радостное возбуждение. «Хорошо бы Нелли не разочаровалась, – подумала Штеффи. – Надеюсь, Карита действительно такая замечательная».

– Местные мальчишки просто еще маленькие, – сказала Штеффи, чтобы сменить тему. – Но подожди, годика через два они повзрослеют. Глядишь, и ты обручишься, как Бриттен.

Нелли скорчила гримасу.

– Бриттен кривляка.

– Да нет!

– Настоящая кривляка! Хорошо, что ты от них переедешь. Я смогу чаще навещать тебя. Когда ты переезжаешь?

– Первого сентября.

Осталось чуть больше месяца. Скоро начнется настоящая взрослая жизнь.

Когда Нелли ушла, Штеффи села за стол и принялась писать письмо тете Эмилии. Откладывать некуда, пора поставить в этом деле точку.

«22 июля 1945

Дорогая тетя Эмилия!

Большое спасибо за письмо. Я была рада узнать, как у вас обстоят дела, и, конечно, мне очень жаль Петера. Во всяком случае, он погиб за свободу, а не был убит, как многие другие. Вы можете им гордиться.

От папы никаких вестей. Я даже начала собственные поиски, но все безрезультатно. Здесь, в Швеции, в больнице для беженцев я встретила одного человека, который познакомился с папой в Освенциме. Они вместе шли в Германию. Этот человек не знает точно, но, скорее всего, папа умер.

Очень великодушно с вашей стороны пригласить нас с Нелли в ваш новый дом. Но приемные родители Нелли, у которых она живет с тех пор, как мы приехали в Швецию, хотят удочерить ее, и мне кажется, для нее так будет лучше. Она прекрасно освоилась, почти стала шведкой.