Глубина моря; Открытое море - [26]
У нее есть тетя Марта, тетя Тюра и Хедвиг Бьёрк.
Но они никогда не заменят ей маму.
Глава 21
После обеда все танцевали под гармошку вокруг праздничного шеста и пели. Одной рукой Штеффи держала Хедвиг Бьёрк, другой – маленькую дочку кого-то из отдыхающих и пела как могла:
Все быстро разбились на пары, а Штеффи лишь смущенно озиралась. Хедвиг Бьёрк и Дженис, смеясь, обнялись. Маленькая девочка бросилась в объятья своей мамы. Штеффи стояла одна, с пустыми руками.
Тогда Хедвиг Бьёрк взяла ее за руку и потянула за собой. Они встали в кружок: Штеффи, Хедвиг Бьёрк и Дженис.
– Глупая игра, – прошептала Хедвиг Бьёрк. – Зачем кому-то быть одному?
Танцы на лугу закончились, и они пошли домой. Вечером на пристани соседнего острова будут танцы. Штеффи стало интересно, собирается ли Вера пойти туда. Они не увиделись у праздничного шеста, но ведь сегодня среда, и она должна быть свободна.
– Вечером собери цветы семи видов, – сказала Хедвиг Бьёрк.
– Семь видов цветов?
– Да, и положи под подушку. Увидишь во сне своего жениха. Но сначала, как прилежная ученица, определи их вид.
Штеффи рассмеялась.
– Так и сделаю.
У боковой дороги к магазину они встретили Веру. Хедвиг Бьёрк с Дженис пошли дальше домой. Штеффи с Верой сели рядом на невысокий каменный забор.
– Пойдешь сегодня на танцы? – спросила Штеффи.
Вера покачала головой.
– Тебя не отпускают?
– Отпускают, – сказала Вера. – Но как я выгляжу?!
Штеффи посмотрела на Веру. Она выглядела как обычно. Может, лицо покруглело и блузка сильнее обтягивает грудь.
– Ты хорошо выглядишь, – сказала Штеффи. – Но если не хочешь на танцы, может, пойдешь со мной собирать цветы?
– Собирать цветы?
Штеффи объяснила. Вера тоже не знала про обычай класть цветы под подушку. Когда Штеффи закончила свой рассказ, Вера снова покачала головой.
– Нет, это не для меня.
– Неужели ты не хочешь узнать, за кого выйдешь замуж?
– Фу, – сказала Вера, но все же пообещала составить Штеффи компанию.
Цветы собирали в полнейшей тишине, глубокой полночью. В тусклом лунном свете Штеффи с Верой, спотыкаясь, разыскивали цветы. Нелегко найти на острове с его скудной растительностью целых семь видов. Наконец у них были лютики, кукушкин лен, клевер, вороний горошек, герань и бабий зуб. Розовые цветки смолки клейкой они так и оставили расти на обочине: ее липкие стебельки не стоило класть на чистое постельное белье.
Вера показала пальцем на палисадник у одного дома. Там красовались цветы «разбитого сердца» и пионы.
Штеффи покачала головой. Нужны только дикие цветы.
В расселине мелькнуло что-то голубое и лиловое. Анютины глазки, собственные цветы острова!
Они аккуратно сорвали по маленькой фиалке. Теперь нужно идти домой, не разговаривая и не смеясь.
Вера принялась дразнить Штеффи. Она корчила рожи и разыгрывала пантомимы. Когда Штеффи все же не рассмеялась, Вера пустила вход несколько своих старых номеров. Она передразнивала притворную суету торговца перед покупателями и любопытство фрекен Хольм с почты, не произнеся ни слова.
Штеффи как можно сильнее сжала губы. Она не должна смеяться!
Дойдя до развилки дороги, Штеффи покраснела от усилий удержаться от смеха. Они молча попрощались.
Штеффи прокралась на свой кухонный диван в подвале, тихо, чтобы не разбудить тетю Марту. Уже светало. Самая короткая ночь в году прошла.
Штеффи устала, но ей не спалось. Ей было интересно, положили ли цветы под подушку Хедвиг Бьёрк и Дженис. Они ведь обе не замужем. Но Хедвиг Бьёрк, кажется, не хочет заводить семью. Ведь у нее есть работа, уютная квартирка и «ее девочки» в школе.
А Дженис? Она так романтична. Наверняка она получает огромные букеты роз от неизвестных поклонников, а после спектаклей ее приглашают на ужин элегантные господа.
«Но разве балерина может выйти замуж и родить ребенка, не бросив танцы? – подумала Штеффи. – Так же, как оперная певица должна выбирать между пением и семьей».
«Из-за меня мама никогда не получала роль Царицы Ночи».
Эта мысль осенила Штеффи. Она никогда раньше не думала о маме с этой точки зрения. Мама была мамой, не личностью со своими мечтами и желаниями. Конечно же, Штеффи знала, что у мамы была своя жизнь до того, как она встретила папу, вышла замуж и родила ребенка. Она училась играть на пианино и брала уроки вокала, будучи еще маленькой девочкой. В девятнадцать лет получила свою первую роль в Оперном театре, и ей предсказывали блестящую карьеру. И что она оставила работу в Оперном театре через четыре года, потому что ждала ребенка.
Выйти замуж и родить ребенка – означает ли это отказаться от того, чего хочешь больше всего?
Мама собиралась снова петь, когда дети подрастут. Она продолжала брать уроки вокала и сама пела для семьи и их друзей. Но в тот год, когда Нелли пошла в школу, нацисты захватили в Вене власть. Оперный театр закрылся для еврейских певцов и музыкантов. Маме не разрешали даже просто пойти туда и посмотреть, как выступают ее прежние коллеги.
Теперь она в Терезиенштадте. А там вообще нельзя петь. Почему?
