Глубина моря; Открытое море - [24]

– Вот болтушка, – сказала вечером тетя Марта, когда они ужинали в кухне подвала.

– Кто? – спросила Штеффи, хотя знала, кого имела в виду тетя Марта.

– Разумеется, эта рыжая, – ответила тетя Марта. – Фрекен Бьёрк – основательный человек.

– Ее зовут Дженис, – сказала Штеффи и проговорила ее имя с наилучшим английским произношением.

– В любом случае, она горазда болтать. Представляешь, она спросила меня, ночевала ли я когда-нибудь в шхерах под открытым небом. «Между небом и морем». Да к чему мне это, можешь мне сказать?

– Она считает, что здесь очень красиво, – сказала Штеффи. – Что здесь простор для глаз.

– Пожила бы она здесь в ноябре, – сказала тетя Марта. – Когда ужасный туман. Вот тогда могла бы говорить о просторе для глаз.

Штеффи не ответила. Если уж тетя Марта решила, что Дженис ей не нравится, тут ничего не поделаешь.

Вера со своей хозяйкой поселились в летнем доме торговца. Так же как и каждое лето, остров был полон дачников, въезжающих в дома, в то время как семьи рыбаков перебирались в подвалы. С тех пор как началась война, летом в шхерах стало еще многолюднее. Ведь теперь за границу не уедешь.

У постояльцев тети Альмы было трое детей, два сына и дочь, ровесница Нелли. Девочка, Мауд вела себя как сорванец, носила шорты и играла со своими братьями в мальчишеские игры. Вскоре Нелли забыла Соню и других школьных подруг. Она следовала по пятам за Мауд и ее братьями, лазила на деревья, строила шалаши и возвращалась домой в синяках и ссадинах по всему телу.

Тетя Альма пожаловалась тете Марте, что Нелли совсем одичала.

– Она всегда была такой милой и аккуратной.

– Ты ее разбаловала, Альма, – вынесла решение тетя Марта. – Это не проходит даром. Между прочим, своих ребят ты тоже разбаловала.

– Возможно, – простонала тетя Альма, – но Нелли как подменили. Я едва узнаю девочку.

– Это пройдет, – сказала тетя Марта. – Она успокоится, вот увидишь.

Но Штеффи не была в этом уверена. В это лето в Нелли появилось что-то чужое. Что-то угловатое и вспыльчивое, раньше Штеффи такого не замечала. Что-то блестело в ее взгляде, когда она смотрела на Штеффи. Может, она все еще сердится из-за пощечины, хотя Штеффи просила у нее прощения и Нелли ее простила? Или дело не в этом?

Неужели родная сестра ненавидела ее?

Каждое утро Штеффи поднималась к Хедвиг Бьёрк на урок. Они договорились заниматься с девяти до одиннадцати. Один раз в неделю Дженис давала Штеффи урок английского языка, а Хедвиг Бьёрк могла поспать подольше.

Большей частью они занимались математикой, физикой и химией. Было сложно, но интересно, особенно математика. Каждый день Штеффи получала задание и делала его после обеда. Вечерами она читала романы по курсу шведской литературы. Днем в свободное от учебы время ходила купаться.

Уроки Дженис были настоящим отдыхом. Штеффи читала стихи и новеллы английских писателей и обсуждала их с Дженис на английском языке. Дженис учила Штеффи английским песням, иногда ловила английскую радиостанцию Би-би-си, и они слушали новости.

Из новостей о войне было сложно составить ясную картину происходящего. Кажется, союзникам улыбнулась удача в Италии, а в Северной Африке им не повезло. Однажды репортер сухим голосом сообщил, что немецкий министр пропаганды Геббельс объявил Берлин «свободным от евреев». Дженис выключила радио.

Она не задавала Штеффи заданий.

– Я не учительница, – сказала Дженис и хитро подмигнула Хедвиг Бьёрк.

– Поступай как хочешь, – ответила та. – Лишь бы Штеффи сдала вступительный экзамен по английскому языку. Иначе я спрошу с тебя. Ты ведь понимаешь, что это означает.

Хедвиг Бьёрк и Дженис разговаривали между собой особым тоном. Слегка шутливо, но с серьезным подтекстом. Штеффи казалось, что все, о чем они говорили, значило больше, чем просто слова. Должно быть, они действительно близкие подруги, хотя такие разные. Как она сама и Май.

Штеффи скучала по Май. С ней можно разговаривать о чем угодно. Май всегда выслушает и поймет. Когда надо, она серьезная, но в нужный момент поддержит шутку. И Май никогда не обманывала ее доверия.

С Верой все по-другому. Это было давно, но Штеффи помнила, как Вера предала ее в первый год на острове. Она никогда не доверяла Вере полностью.

С Верой не соскучишься. Она смеялась, шутила и постоянно что-нибудь придумывала. Хотя этим летом Вера была не такая, как обычно. Иногда на ее лицо набегала тень усталости. Она могла замолчать посреди разговора, словно забывала о мире вокруг себя. Словно внутри радостной изобретательной девушки жила другая Вера. Повзрослевшая, незнакомая.

Однажды, когда Вера освободилась и они с Штеффи пошли на пляж, ей внезапно стало дурно. Штеффи налила из термоса в кружки кофе. Вера взяла свою кружку, но едва поднесла ее ко рту, как отставила в сторону. Зажав рот, Вера бросилась в заросли у тропинки. Штеффи видела, как она нагнулась и ее вырвало.

– Ты заболела? – с беспокойством спросила Штеффи, когда Вера вернулась.

– Фу, – сказала Вера. – Ничего. Наверное, съела что-нибудь не то. Сейчас все в порядке.

Глава 20

– День летнего солнцестояния – самый долгий день в году. Солнце находится в своей наивысшей точке и светит дольше, чем в любой другой день года.