Глиняный конверт - [17]

Постепенно небо начало светлеть, на востоке появилась бледно-розовая заря, звезды померкли. И только одна звезда, большая, яркая, засияла голубым светом в лучах утренней зари.

Это утренняя звезда богини Иштар. Значит, скоро утро. Залилум подошел к воротам. Там уже собирался народ. Тут были и гонцы, которых царь Хаммурапи посылал с письмами в разные города, и караваны купцов с товарами, навьюченными на ослов, путешественники отправлялись по делам в разные места и даже в чужеземные города.

В этой сутолоке Залилум надеялся незаметно пройти через ворота. Однако стражники внимательно проверяли всех, кто шел мимо них.

— Ты куда? — схватил стражник Залилума за плечо.— Где твой хозяин?

Залилум растерялся. Он машинально провел рукой по своей наполовину обритой голове и испуганно ответил:

— Я потерял его. Он, наверное, вышел уже и...

— Никуда он не выходил,—грубо оборвал его стражник.— Сиди тут и дожидайся! — И он оттолкнул мальчика от ворот.

Залилум отошел в сторону и сел на камень у дороги. Мимо проходили люди; одни торопились, другие шли медленно и важно, но все были заняты своими делами и никто не обращал внимания на мальчика, одиноко сидевшего на камне.

Залилуму хотелось плакать, но он сдерживал слезы. Неужели ему не удастся выйти из города и он опять должен будет вернуться к хозяину и навечно остаться рабом?

ВВЕРХ ПО РЕКЕ

ретью неделю плывет Наби-Син по реке. Вода стоит высокая, берега топкие. Рабы дружно налегают на лямки и тянут суда, но ноги вязнут в мокром песке, идти тяжело, и суда медленно подвигаются вверх по Евфрату. Река так широка, что Наби-Сину кажется, что он плывет по морю. Но он прекрасно знает, что Евфрат — река длинная, широкая и течет она с далеких высоких гор до самого моря. Так объяснял им учитель в школе.

А какие зеленые берега у Евфрата! Каждый день с самого утра до вечера, пока светло, не перестает ими любоваться Наби-Син. Вначале долго плыли мимо селений с небольшими фруктовыми садами. Чего тут только не было — абрикосы, яблони, груши, черешни, гранаты... Но, пожалуй, лучше всех рощи финиковых пальм. Густая, сочная трава покрывает зеленым ковром луга, на которых пестреют яркие цветы. Наби-Син никогда не видел в городе таких красивых. Хорошо плыть, когда стоит высокая вода. Летом Евфрат войдет в берега и начнется жара; тогда выгорит трава, увянут цветы, пожелтеет камыш. И только пальмы, у которых очень длинные корни, будут шелестеть своими пышными листьями. Недаром говорят про пальму, что это дерево любит, чтобы ноги у него были в воде, а голова в огне.

За последние дни селения встречались все реже. Около глиняных домиков стояли фруктовые деревья. На полях, изрезанных каналами, работали люди. На берегу канала, около небольшого фруктового садика, стоял высокий столб с качающейся перекладиной, к одному концу которой была прикреплена бечевка с глиняным ведром.

— Отец, смотри, какой странный столб, — удивился Наби-Син.

— Это шадуф, — отвечал отец. — Летом, когда начнется засуха, ведром наберут воду из канала и будут поливать деревья в садах.

— Кто это сделает?

— Здесь — сами земледельцы.

— А у нас?

— У нас — рабы, — важно отвечает Белидинам.

— Смотри, смотри, вон опять селение, и опять на высоком холме. Почему все селения на холмах?

— Это не холмы, это насыпи. Их сделали люди. Много лет стоят здесь селения. Берега Евфрата низкие и ровные, река во время разлива заливает всю долину. Глиняные домики разрушались от наводнения, а на их развалинах строили новые дома. Так продолжалось очень много лет. За это время выросли большие насыпи, совсем как холмы, и теперь наводнение уже не страшно — вода не доходит до селения.

— Ты говоришь — давно. Двадцать лет? Или даже сорок?— поинтересовался Наби-Син.

— Что ты, сынок, гораздо больше.

— Значит, сто!

— И даже не сто, а много сотен лет.

Наби-Сина занимает все. Он без конца задает вопросы, все ему хочется знать.

Сверху вниз по течению то и дело идут суда, большие и маленькие, груженные деревом, камнем, металлом. Это строительный материал, его везут в Бабили. Ведь там нет ни лесов, ни гор. Жилища строят из глины и тростника; его много в долине, в нижнем течении Евфрата, а для храмов и дворцов нужны дерево и каменные плиты. Вот проплыл калакку — плот на надутых воздухом кожаных мешках. Изредка проходят деревянные суда. Они не велики. Дерево — дорогой материал. Обычно на них везут товары купцов из страны Хатти, где много лесов на склонах Серебряных гор[4]. Чаще всего встречаются легкие тростниковые ладьи с загнутыми кверху носом и кормой, такие, на какой плывет сам Наби-Син. Иногда попадаются совсем круглые суда из тростника, обшитые снаружи кожей. Когда несколько судов одновременно идут по реке, раздаются звонкие голоса. Гребцы перекликаются друг с другом, купцы, встретив знакомых, спрашивают, как дела, какие товары лучше продаются, хороши ли барыши. А однажды Наби-Син очень удивился, когда мимо них прошла круглая ладья, на которой везли не только доски, но и осла.

— А осел зачем? Разве их мало в Бабили? — смеясь, спросил мальчик у Рибамили, который, стоя у кормы, держал рулевое весло.

— Они везут осла не для продажи, — ответил Рибамили.— Когда купцы распродадут свои товары, они выбросят тростниковые стенки и дно, а кожу погрузят на осла и вернутся домой сухим путем. На такой лодке трудно плыть вверх по реке, даже если ее будут тащить на веревках. Это не то что наша узкая ладья — она легко скользит по воде.