Глиняная Библия - [4]

– Как это ты тут не нужен? Ты сегодня какой-то странный! А можно узнать, почему ты не будешь появляться в клинике? Куда-то уезжаешь?

– В Рим приезжает Мерседес. А еще – Ганс и Бруно.

Антонино нахмурился. Ему было известно, как много значили для отца эти его друзья, и именно поэтому беспокоился. Друзья Карло со стороны казались безобидными старичками, но это впечатление было обманчивым. Во всяком случае, у Антонино они всегда вызывали чувство страха.

– Тебе нужно было жениться на Мерседес, – насмешливо буркнул Антонино.

– Не говори глупости!

Мама умерла пятнадцать лет назад, а вы с Мерседес явно друг другу симпатизируете, к тому же она одна, как и ты.

– Хватит, Антонино. Я пошел, сынок…

– Ты видел Лару?

– Я повидаюсь с ней, прежде чем уйду.

* * *

Несмотря на преклонный возраст, Мерседес Барреда почти не утратила своей былой красоты. Высокая, стройная, смуглая с горделивой осанкой и манерами уверенной в себе женщины, она всегда нравилась мужчинам. Быть может, именно поэтому она так и не вышла замуж: внушила себе, что за всю жизнь ей ни разу не встретился мужчина, который был бы ей под стать.

Мерседес была владелицей строительной компании. Работая с утра до ночи, никогда ни на что не жалуясь, она сумела сколотить приличное состояние. Ее сотрудники считали ее женщиной суровой, но справедливой. Она никогда не оставляла рабочих в беде, платила им столько, сколько положено платить, следила за тем, чтобы все они были застрахованы, и скрупулезно соблюдала все их права. Репутация сурового человека закрепилась за ней главным образом из-за того, что никто никогда не видел, чтобы она смеялась или хотя бы улыбалась. Впрочем, ее нельзя было обвинить в авторитаризме, и никто никогда не слышал, чтобы она на кого-нибудь повысила голос. Так или иначе, в ней было что-то такое, что нравилось окружающим.

Одетая в костюм светлого цвета, без каких-либо особых украшений, если не считать сережек с жемчужинами, Мерседес Барреда быстро шла по бесконечным коридорам римского аэропорта Фьюмичино. По громкоговорителю объявили о прибытии самолета из Вены. Этим самолетом прилетел Бруно, и теперь они могли отправиться в дом Карло вместе. Ганс прилетел в Рим еще час назад.

Мерседес и Бруно крепко обнялись. Они не виделись уже больше года, хотя довольно часто разговаривали по телефону и переписывались через Интернет.

– Как твои дети? – спросила Мерседес.

– Сара уже стала бабушкой. У моей внучки Елены родился сын.

– Так ты теперь прадедушка! Впрочем, ты совсем не похож на древнего старикашку. А как твой сын Давид?

– Он закоренелый холостяк, так же как и ты.

– А твоя супруга?

– Когда я уезжал, Дебора кипела от возмущения. Мы уже пятьдесят лет спорим с ней об одном и том же. Она хочет, чтобы я больше об этом не думал. Она не понимает, что мы никогда не сможем этого забыть. Ей не хотелось, чтобы я сюда ехал. Видишь ли, хотя она и не желает этого признать, она боится за меня. Очень боится.

Мерседес кивнула. Она не винила Дебору за ее страхи и за то, что она пыталась удержать своего мужа. Мерседес даже испытывала к супруге Бруно симпатию, потому что Дебора была хорошей женщиной – доброй и молчаливой, всегда готовой оказать помощь другим людям. Впрочем, Дебора не отвечала Мерседес взаимностью. Когда Мерседес как-то раз приехала к Бруно в Вену, Дебора приняла ее со всем гостеприимством, на какое была способна, однако так и не смогла скрыть тот страх, который ей внушала «каталонка», как она за глаза называла Мерседес.

На самом деле Мерседес была француженкой. Ее отец бежал из Барселоны в самом конце гражданской войны в Испании. Он был анархистом, а еще очень добродушным и милым человеком. Находясь во Франции, он, как и многие другие испанцы, примкнул кдвижению Сопротивления, когда фашисты вошли в Париж. Тогда он и познакомился с матерью Мерседес, работавшей связной, и они влюбились друг в друга. У них родилась дочь – в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте.

У Бруно Мюллера – такого же пожилого человека, как и его подруга Мерседес, – были белые как снег волосы и голубые глаза. Он хромал, а потому всегда ходил с тростью с серебряной рукояткой. Бруно родился в Вене и был музыкантом – выдающимся пианистом, как и его отец. Его семья существовала благодаря музыке и во имя музыки. Закрывая глаза, он представлял, как его мать, улыбаясь, играет на фортепиано в четыре руки с его старшей сестрой. Три года назад Бруно Мюллер вышел на пенсию. До этого он считался одним из лучших пианистов мира. Его сын Давид тоже посвятил себя музыке. Он был скрипачом и никогда не расставался с изящным инструментом изготовленным Гварини.

Ганс Гауссер приехал в дом Карло Чиприани на полчаса раньше своих друзей. Профессор Гауссер был уже в преклонном возрасте и выделялся высоким ростом – больше ста девяноста сантиметров – и чрезмерной худобой. Со стороны казалось, что он очень хрупкий человек, однако это было ошибочное впечатление.

Он уже много лет преподавал физику в Боннском университете, пытаясь разгадать тайны материи и исследуя секреты Вселенной.

Как и Карло, он был вдовцом, о нем заботилась его единственная дочь – Берта.