Глазастик и ключ-невидимка (=Девочка по имени Глазастик) - [16]

— Разве уж и вправду сказать… — словно в нерешительности проговорила тётушка Ох. — Но уж ты, голубчик, смотри, никому ни словечка.

— Никому, никому, — часто закивал головой Рыжий Нос.

— Тогда слушай! — таинственным голосом начала тётушка Ох. — Значит, так. Если ты увидел мышь в золотой короне, самое главное тут хорошенько зажмуриться. Да не как-нибудь, а так, чтоб ничегошеньки не видеть. Потом, через минутку-две, можешь открыть глаза. И если ты опять увидишь мышь в золотой короне, значит, можешь не сомневаться: ты и вправду видишь мышь в золотой короне. Но совсем другое дело, если ты увидишь мышь в золотой короне и зажмуришься чуть-чуть только. Так, немножечко сощуришь глаза, и всё. Тут уж не взыщи, сам виноват, дружок. Откроешь глаза, увидишь мышь в золотой короне, и уже никто тебе достоверно не скажет: вправду ты видишь мышь в золотой короне или мышь в золотой короне тебе только мерещилась. Понял, голубчик?

Рыжий Нос даже пошатнулся. Видно было, что тётушка Ох его вконец запутала.

— Понял, — неуверенно протянул он. — Только пропади всё пропадом, как же я узнаю: правильно я зажмурился или нет?

— Уж так и быть, научу тебя, голубчик, — вздохнула тётушка Ох. — Ну-ка, давай зажмурься, а я посмотрю.

Рыжий Нос старательно зажмурился.

— Нет, это никуда не годится, — решительно сказала тётушка Ох. — Уж постарайся, голубчик, зажмурься покрепче.

— Ну а так? — жалобно спросил Рыжий Нос. От усилия лицо его сморщилось, как грецкий орех.

— Получше, так уже получше, — снисходительно похвалила его тётушка Ох. — Ещё немножко, и будет в самый раз.

Рыжий Нос зажмурился изо всех сил. Он даже присел на корточки и заткнул глаза кулаками, как пробками.

— Вот это уж ты зажмурился по всем правилам. Ах ты умница, золотая головка! — сказала тётушка Ох, приоткрывая тем временем полукруглую дверь в дворцовой стене и делая знак волшебнику Алёше. Тот на цыпочках, неслышно проскользнул мимо стражника и исчез за дверью.

— Ох! Теперь можешь открыть глаза, голубчик, — с облегчением проговорила тётушка Ох. — Сказать по чести, славно ты зажмурился на этот раз. Уж теперь, если ты увидишь мышь в золотой короне, ни за что не ошибёшься: видишь ты мышь в золотой короне или нет. Ну да прощай, дружок. Ещё бы с тобой поговорила, да недосуг мне.

Тётушка Ох закрыла за собой дверь.

Она повела волшебника Алёшу куда-то в темноту. Каменные своды нависали здесь так низко, что волшебнику Алёше то и дело приходилось нагибаться и придерживать шляпу.

Вдруг из-под неровных плит пола приглушённо, словно сквозь толщу воды, до них донёсся стон такой невыносимо-тоскливый, что у волшебника Алёши кровь заледенела в жилах.

— Кто это так ужасно стонет, тётушка Ох? — Волшебник Алёша остановился и схватил тётушку Ох за руку.

— Тс-с! — испуганно оглянулась по сторонам тётушка Ох. — Одни зовут его Человек-улыбка, другие Человек-ключ… Толком никто ничего о нём не знает. Да и говорить об этом запрещено под страхом смерти.

Они поднимались и опускались по узким лестницам, шли крытыми галереями.

Послышался чей-то негромкий надтреснутый голос.

Навстречу им понурив голову, ничего не замечая вокруг, шёл старый человек с лицом, измятым временем.

На голове старика был нелепый пёстрый колпак, на плечах плащ из разноцветных лоскутьев.

— Это старый актёр. Когда-то он… — прошептала тётушка Ох.

— Можно ли быть несчастней? — безжизненным голосом бормотал старик. — Актёр… Нет, я не актёр, я только жалкий фигляр. Я могу играть лишь мрак и безумие. Что я могу дать людям? Ни света, ни надежды. Ветер, бездушный и безжалостный, закружи, унеси мою ненужную жизнь…

Старый актёр прошёл мимо.

Вдруг стены дворца сотрясла внезапная дрожь. Там, снаружи, гремя, пронёсся порыв ветра.

Звук этот безжалостно нарастал, становясь оглушительным. Собачий лай смешался с воем, звоном и визгом.

Тётушка Ох согнулась, заткнув уши.

— Ох, не иначе это сама королева Ветреница! — простонала тётушка Ох.

Волшебник Алёша бросился к окну.

В воздухе беспорядочно кружились взвихрённые снежинки. Пролетел сорванный с чьей-то крыши железный флюгер-петушок. Ветер швырнул его о камень башни, расплющил, и петушок, скрежеща крыльями, скользнул вниз.

Волшебник Алёша увидел что-то сквозное, словно дым, летящее между снежинок. Он разглядел длинные прозрачные волосы, лицо, надменно запрокинутое вверх, чуть светящуюся корону.

На миг королеву заслонила свора прозрачных гончих. Собаки мчались, устало высунув языки, видно, им было нелегко поспевать за королевой.

Но вот они отстали, и волшебник Алёша снова увидел королеву Ветреницу. Она летела, опершись локтем о голову косматого ветра, капризно и быстро перебирая облачные кружева на груди. Маленькие пажи-вихри несли её невесомый шлейф. Туфелька соскочила с её ноги и летела рядом. Не останавливая своего полёта, маленький паж нагнулся, подхватил туфельку и надел её на ногу своей госпожи.

Всё это длилось одно мгновение. Стих безумный вой и лай собак. Королева исчезла.

— Девочка, моя маленькая… Бедная, бедная… — с горьким отчаянием прошептала тётушка Ох.

Волшебник Алёша догадался, что в этот миг она подумала о Глазастике.

— Дорогая тётушка Ох, — сказал волшебник Алёша. — Я вам очень признателен. Я во дворце, и это самое главное. А вам надо поспешить домой, к Глазастику. Нельзя оставлять девочку так долго одну в такой ветреный день.