Глазами Странника - [180]

Вараил держал веточку сирени, единственную выжившую часть умирающего куста, который чудом здесь рос. Он сидел подле Яг-Ра-Таха и подобно ему и людям на поляне в Теургском лесу всматривался в ночь, ожидая рассвета. Он видел затмение, но солнце и луна поспешно покинули небосвод, и ночь, эта бесконечная ночь, продолжилась. А затем он увидел красный луч, свет приближался, вскоре в нем можно было различить очертания женщины и волка. Огромный черный волк пробежал мимо Вараила и тот даже не проводил его взглядом. Все внимание юноши поглотила красная женщина, спускающаяся с небес на землю. Она улыбалась. Конечно, он узнал ее сразу, он почувствовал ее задолго до того, как сумел разглядеть, и то ли от счастья, то ли от яркого света, глаза его увлажнились. Неверным шагом он направился к ней, она же выронила меч и, подбежав, обняла друга легко и непринужденно так, словно после недельного праздного похода вернулась в Тронгарос. Вараил запоздало протянул цветы. Ему хотелось произнести тысячи слов, вместо этого он сказал:

— Ты жива.

— Только благодаря тебе, — она посмотрела на альманда за его спиной.

Люперо дважды обошел вокруг Яг-Ра-Таха, тщательно обнюхал его, попытался укусить за руку, затем горько завыл, обернулся калачиком вокруг холодных ног и положил голову на передние лапы. Ахари спохватилась и подняла меч, Вараил хотел помочь, но она резко отстранилась.

— Не касайся его. — Затем подошла к альманду. — Здесь ему самое место, — и вложила меч ему в руку.

Множество вопросов одолевали Вараила, но сейчас он был счастлив как никогда, и все ответы, какими бы они ни были, не казались существенными, важным было только то, что Азара жива.

— Расскажешь мне о своих приключениях? — попросила она.

— Только если ты расскажешь мне о своих, — парировал он. На миг в ее глазах он увидел грусть.

— Конечно, я тебе все расскажу.

Они шли по небу. Вараил вкратце поведал о своих похождениях, не вдаваясь в детали и не придавая рассказу эмоциональной окраски, а потом пришла очередь Ахари. Она была счастлива и весела, слушая, но о некоторых вещах при всем желании не могла говорить с улыбкой. Она ничего не утаила от друга последнего детства, и по мере развития истории, лицо ее мрачнело, и боковым зрением она видела, как мрачнел и Вараил. Но его печаль была вызвана не столько самим рассказом, сколько изменениями, которые он обнаруживал в подруге по мере повествования. Когда она умолкала, и сызмальства знакомый голос не ткал вуаль воспоминаний, он видел строгость бровей, холод губ и тяжесть взгляда — вещи, которых раньше в ней не наблюдал. И раньше, чем услышал, понял, что ошибся. Знание это обрушило на него печаль, потопившую прежнюю радость, и от этой внезапной перемены, от того, что след счастья так свеж и памятен, ему стало горше, чем живя с мыслью о ее смерти. Его подруга детства и любовь, та, кого он знал Азарой, умерла. Пусть она не утонула, но произошло это позже, однако все, что от нее осталось, это внешнее сходство со старой богиней нового солнца.

— Вараил, прости, что не взошла с тобой на корабль, — вдруг вспомнила она обещание, данное себе во сне.

— Конечно, — обронил он рассеянно.

А далеко внизу человек одной с ним версты тревожно смотрел в небо. Поняв снедающие его опасения, Граниш охнул.

— Что такое? — спросил, подходя к нему Амутар. Дъёрхтард процитировал:

— «Соберутся четверо, облачится плотью клинок и возвестит рог гласом Падшего о приходе красного солнца».

— Но рог не звучал, — неуверенно возразил Амутар. Все слушали тишину, опасаясь и ожидая громоподобного трубного звука, быть может, землетрясения или урагана. Ничего подобного не происходило.

— Рог Вологама прозвучал, — все обернулись и увидели Ераиль, о существовании которой совсем забыли. — Вы его не услышали, потому что звук разносился в Рошгеосе.

— Ты использовала гигантов себе в угоду, — догадался Амутар.

— Но какова была твоя цель? — спросил Дъёрхтард.

— Я только хотела вернуть своего бога. И я его вернула.

— Ты хотела воскресить Ахари? — уточнила Миридис. — Зачем?

— Я хотела воскресить Яг-Ра-Таха. Но отвечая на второй вопрос, — неужели вы до сих пор не поняли? У тальиндов сиреневая кровь и бледная кожа, мы общаемся мысленно, рошъяра не поклоняемся.

— Я догадывался, — кивнул Граниш.

— Многие догадывались, — согласилась Ераиль. — Но догадки и знания разные вещи.

— Что будешь делать теперь? — спросил бывший наемник. Она пожала плечами.

— Постараюсь избежать суда вашего трусливого праведника. Впрочем, — она обвела взглядом поднимающихся воинов. — Едва ли мне это удастся.

— Тебе не сбежать, — подтвердил Зефтеро, прежде ведущий серьезный разговор с Вирдео. — Я тебе не позволю. — Ераиль усмехнулась.

— Не нужно быть тальиндом, чтобы не боятся жреца без бога.

— Аланар мертв, — признал Вирдео. — И многие знания нашего ордена обесценены. Но мы продолжим сражаться за наш мир милостью богов и, если потребуется, вместе с богами за их собственный мир.

* * *

Белые песчинки опускались на Альмир-Азор-Агадор. Они укрывали мертвую землю, забытые могилы, воспоминания о древнем народе и постигшей его трагедии. Белые пылинки опускались на горячую выжженную землю и не таяли, потому что это был не снег. И ни одна песчинка не коснулась Яг-Ра-Таха, и ни одна пылинка не коснулась его меча. Глаза альманда зажглись синим пламенем. Он стал на колено, одну руку положил Люперо на холку, Аштагор оставил возле ног и, протянув горизонту ладонь, сказал: