Глазами пришельца - [92]

— Интересный ты человек, Василий, — искренне сказал Рад.

— Да? А вот некоторые этого интереса во мне не замечают.

— Ты про Надежду?

— При чём тут Надежда? — буркнул Василий и отвернулся.

— Только приехала, а ты на рыбалку сбежал. Или что случилось?

— Что могло случиться?

— Не знаю, но ты с каким-то отчаянием меня сюда позвал.

— А что оставалось делать? — Василий встал, хмуро посмотрел на застывший поплавок. — Всё, клёв закончился. Пора домой.

Молча собрался, перенёс вещи к мотоциклу, к которому накануне прикрепил люльку. Но заводить мотор не стал. Сел возле Рада и вдруг заговорил с обидой, вырывая из земли тонкие травинки.

— Я её всегда встречал. В любую погоду. И в аэропорту, и в Минусинске с поезда, и на пристани в Краснотуранске. А на этот раз даже не написала, что приезжает. Говорит, сюрприз хотела сделать. А потом высказала, что надоел я со своими встречами. Моя шумная радость якобы утомила. Раньше нравилось, а теперь, видите ли, стесняться стала. И вообще, какая-то странная приехала. Позвал на мотоцикле покататься, сказала, что вышла уже из того возраста, чтобы по полям колесить. Я не вышел, а она вышла! А ведь я старше. Когда позвал на лавочке посидеть, отмахнулась, мол, устала до невозможности. Спать, видите ли, захотелось. Вот поэтому я и здесь. А тебя за компанию пригласил.

— Не рыбак я, — сказал Рад.

— Теперь вижу, что не рыбак, — Василий успокоился и, с тоской глядя на безмятежную гладь озера, неожиданно спросил: — Как думаешь, кончилась любовь?

— Даже не знаю, что сказать, — Рад отвёл взгляд, словно был виноват в его размолвке с Надеждой.

— А я знаю, — тоска плескалась через край. — Городской у неё появился. Давно боялся этого. Не создана она для деревенской жизни. Сколько раз говорила, что пьяного мужа домой тащить по улице не будет. А наоборот, в канаву засунет, чтобы грязью захлебнулся. Думал, шутит. А когда на Новый год перевернулись… В общем, это она потом при всех меня обнимала, целовала. А в первый момент чуть не прибила. В шоке была. И я в шоке… До сих пор не пойму, как руку сломал? Есть подозрение, что это Надежда постаралась. Только ты никому!

— Не скажу.

— Поехали, что ли? — Василию, высказавшему обиды и опасения, стало легче на душе. Он встал, бросил сумку в багажник, засунул удочки в люльку и завёл мотоцикл.

— Смотри, как туман быстро движется, — указал Рад на дальние горы, которые только что накрылись водяной дымкой.

— Это не туман, — посмотрел в указанном направлении Василий. — Это дождик сюда бежит. Надо спешить, а то и нас догонит.

Утро понеслось навстречу, резкой прохладой расчёсывая волосы и проникая под штурмовки. Ещё один поворот. И вот уже потянулась серая трасса, с отяжелевшей от росы пылью. Василий притормозил возле дома Лежнёвых, с надеждой посмотрел на окна. Но ни одна занавесочка не шевельнулась. Попрощавшись, умчался прочь. И как только рёв мотоцикла затих, новые звуки окружили Рада. Это были звуки просыпающейся деревни. Мычание коров перемешивалось с призывным пением петухов. Лай собак, то лениво-предупреждающий, то яростно-пугающий, несся вслед удаляющемуся мотоциклу. Где-то блажили голодные поросята.

Рад открыл калитку. На крыльце поджидал хозяйский кот Тишка. Потянувшись, продемонстрировал блестящую чёрную шерсть на спине и пушистую белую — на груди.

— А я про тебя не забыл, — Рад достал из кармана штурмовки серебристого карася. — Держи!

Тишка стремительно вонзил зубы в рыбу. Миролюбивое мурлыканье сменилось грозным рычанием. Хвост дёрнулся из стороны в сторону, глаза подозрительно стрельнули в сторону кирзовых сапог. И в следующее мгновение Тишка исчез с добычей в угольной стайке. И тут же первые капли дождя разбились о землю.

Бегство

Самолёт вынырнул из нависших над Саянами облаков и стал заходить на посадку. Глаза у Вити загорелись. Он часто наблюдал за самолётами, но летать до сегодняшнего дня не доводилось. И вот уже ЯК-40 бежит по взлётной полосе. Многочисленные пассажиры столпились у стеклянной двери, ведущей на поле. Витя отпустил руку мамы и подбежал к учителю.

— Родион Родионович! — сказал взволнованно. — Я хочу сказать, что очень люблю вас! И не боюсь операции. Буду держаться мужчиной!

— Я обязательно приду навестить тебя в больнице, — пообещал растроганный Рад и пожал маленькую ладошку.

— Правда, придёте? — расцвёл от счастья мальчик.

— Приду. Я как раз собираюсь в Красноярск.

— Я буду ждать! — Витя вернулся к маме и, пока стюардесса вела их к трапу самолёта, несколько раз оглянулся, выискивая в толпе провожающих любимого учителя.

Рад не спешил занять место в автобусе, терпеливо ожидавшем прибывших пассажиров. Смотрел, как самолёт взмыл в небо и скрылся в облаках, которые по мере того, как спускались с гор, всё ниже прижимались к земле. Они несли очередной дождь жителям лугановского района. Пасмурная погода третий день хмурила небо, упорно закрывая солнце, которое ещё с утра урывками пробивалось к пропитанной влагой земле, но ближе к обеду окончательно пряталось за свинцовыми занавесками. Дождь падал на землю во второй половине дня. То мелкий, нудный по-осеннему, то неожиданно сильный, грозовой, взбивающий огороды сельчан и делающий мутными окрестные речушки.