Глазами пришельца - [120]

— Вон мы как заговорили, — протянула Люба голосом, не предвещающим ничего хорошего. — Ты меня уже к женщинам причисляешь?

— Не придирайся к словам, — Родион попробовал исчерпать назревающий конфликт новым поцелуем, но натолкнулся на решительное сопротивление.

— Полный идиотизм! Тоже мне опытный нашёлся! Интересно, как далеко заходят твои тренировки? И с кем ты тренируешься?! — Люба окончательно освободилась от рук парня и стала подниматься по лестнице.

— Между прочим, ты ещё не жена, чтобы претензии предъявлять! — с досадой выкрикнул Родион. — И вообще, почему все наши свидания заканчиваются таким образом?

— А кто в этом виноват? — бросила через плечо Люба, продолжая подъём.

— Да уж не я! — Родион плёлся сзади, не делая попыток догнать девушку. — Веду себя естественно, не скрывая своих чувств. Тебя люблю, хочу обнимать, целовать, что и делаю. Ты же каждый раз придираешься к моим словам! Что будет, когда поженимся?

— А когда мы поженимся? — пренебрежительно спросила Люба.

— С таким отношением — никогда! — отрезал Родион.

— Знаешь, Рудик, наверное, мой папа прав, мы не созданы друг для друга, — Люба неожиданно всхлипнула. — Нам не надо встречаться. У нас с тобой не любовь, а сплошная трагикомедия.

— Любаша! — Родион, ожидавший яростных нападок, оказался обезоруженным слезами девушки. — Ты сама виновата: придаёшь словам много значения. А надо говорить сердцем. Вот прижмись ко мне и закрой глаза. Я поведу тебя в страну сказочных ощущений.

— И заведёшь куда-нибудь, Сусанин, — Люба послушно прижалась к груди любимого.

— А хочешь, на руках подниму на восьмой этаж?

— Хочу.

— Как-нибудь в другой раз. Когда светлее будет. А то ещё, чего доброго, покалечимся. Столько мусора в подъезде!

— Вот всё и испортил! — упрекнула Люба. — Нет у твоих чувств крыльев. И не надо меня провожать, а то на обратном пути споткнёшься, упадёшь! Темно ведь.

— Я и не собирался, — Родион остановился у своих дверей. — Там тебя папа дожидается.

— Где? — Люба понизила голос.

— На лестничной площадке, — Родион поцеловал девушку на прощанье.

Люба стала быстро подниматься по ступенькам. Наверху, опершись о перила, в самом деле, дожидался отец — Матвей Романович.

— Почему не спишь, папа?

— Да вот вышел покурить. Да заодно и послушать, о чём нынче молодёжь разговаривает, — Матвей Романович, поглаживая свою рано полысевшую голову, зашёл в квартиру вслед за дочерью.

— Мама! Да что же это такое! — всплеснула руками Люба, когда в зале из-за стола навстречу поднялась Людмила Ивановна в домашнем халатике. — Вы меня до пенсии караулить будете?

— Да мы просто с папой сидим, разговариваем, не спится что-то, — виновато ответила мама.

— Тебя ждём! — прямо заявил Матвей Романович. — Полночь уже, а дочка всё шуры-муры.

— Да я же не с кем-нибудь, а с Рудиком!

— Вот именно! — отец скинул рубашку, оставшись в трико и майке. — Ему уже жениться пора. А тебе ещё учиться надо. И так отличилась…

— Перестань, Матюша, — мягко осадила мужа Людмила Ивановна. — В этом году не поступила, на следующий год обязательно поступит. Подготовится как следует и поступит.

— А почему не поступила? — загремел голос Матвея Романовича. — Не из-за этого ли Рудика!

— Папа, перестань! — дочка нахмурила брови.

— Ты на меня не зыркай! — завёлся отец. — Это у парней всё предельно просто. А вам жизнь скомкать — раз плюнуть! Сколько таких, как ты, после школы в институт не поступило и сразу замуж повыскакивало?

— Не всем же с высшим образованием быть! — дочка не собиралась сдаваться.

— Конечно! Кому-то надо и на почте посылки принимать!

— Ты сейчас всех соседей разбудишь! — Людмила Ивановна решительно подхватила мужа и повела в спальню.

Матвей Романович насупился, но подчинился. Уже лёжа в постели, тихо спросил:

— Не сильно на неё накричал?

— Разве ты слабо умеешь? — улыбнулась в ответ Людмила Ивановна.

— Хотел по-отцовски поговорить, — вздохнул муж. — Да разве с ней поговоришь, всё в штыки воспринимает.

— Твой характер.

— Получилось, я её обидел?

— Не переживай, она всё понимает. Уже не маленькая.

— Как лучше же хочу. Не нравится мне этот ветрогон Рудик. Несерьёзный какой-то. Разве так с девушками себя ведут?

— А что ты хотел? Они же с детства друг друга знают.

— Вот будет парочка, гусь да гагарочка, — вновь вздохнул Матвей Романович. — Она — почтовый работник, он — шофёр.

— Это временно. Выучится Любочка, вот увидишь.

— Увижу, куда денусь. Только Рудик уже выучился, а баранку крутит. Звал ведь его на завод! На хорошую зарплату!

— Зарплатой не козыряй, — тихо засмеялась Людмила Ивановна. — Он ненамного меньше тебя получает, а продукты покупает у себя на работе дешевле.

— Несправедливо это, — начал было Матвей Романович.

— Всё, политинформацию отложим на завтра! — строго оборвала жена. — Давай спать. Всем рано вставать.

Любовь и расчёт

Родион, перепрыгивая через три ступеньки, поднялся на восьмой этаж, успокоил дыхание и позвонил. Открыла Люба.

— Привет! — радостно улыбнулся Родион.

— Привет. Тебе чего?

— Поговорить бы надо.

— Говори, — Люба выглядела отнюдь не дружелюбно.

— Что, прямо здесь? Дело важное, между прочим.

— Любаша, кто там? — донёсся голос мамы из кухни.