Глазами пришельца - [105]

— Хочешь, я пожалею?

— А как же Надежда?

— Она живёт с перспективой. А я бесперспективный.

— Так это тебя надо пожалеть. Хотя ты заслуживаешь самого сурового наказания.

— Это почему?

— А кто меня в спортзале чуть не покалечил?

— Я же не знал, что это ты.

— И я не знала. А, правда, что Родионыча инопланетяне украли? Или ты всё выдумал?

— Разве такое выдумаешь? На лицо моё посмотри. До сих пор стыдно на людях показаться.

— Странно всё это.

— Самому не верится. Думаю, что слетел с дороги, а остальное мне привиделось. Только не такой человек Родион, чтобы меня одного бросить.

Костёр почти потух, лишь изредка оживая под порывами ветра и бросая ленивые искры в сомкнувшуюся над поляной темноту. Утихли голоса выпускников и их родителей. В разных уголках посёлка иногда раздавался смех вчерашних учеников, да взрывы собачьего лая сигнализировали об их передвижениях.

— А поехали на Горное озеро? — неожиданно предложила Сашенька.

— Зачем?

— Исполним твою мечту восьмилетней давности, — рассмеялась Сашенька.

— Откуда тебе знать, о чём мы тогда мечтали?

— Об этом мечтают все мальчишки на выпускном. Или я не права?

— Поехали, — Василий завёл мотоцикл. — Садись в люльку.

— Нет, я ещё не в том возрасте, чтобы в люльке ездить, — и Сашенька уселась на заднее сидение, крепко обхватив Василия руками.

Горное озеро встретило новым костром и шумом весёлой компании выпускников, которые с азартом гонялись по берегу друг за другом.

— Найди укромное местечко! — крикнула Сашенька.

Василий послушно вырулил на далёкий склон, густо заросший кустарником.

— Ну вот, приехали, — и посмотрел на глянцевую поверхность озера, в котором отражалось звёздное небо.

— Наверное, восемь лет назад вы мечтали покупаться со своими девчонками? — вопросительно посмотрела Сашенька.

— Возможно, — согласился Василий, про себя усмехнувшись: какая наивность, стоило ли из-за одного купания так далеко убегать от посторонних глаз.

— И чтобы девчонки обязательно скинули одежду? — Сашенька расстегнула пуговицы.

— Возможно, — повторил Василий и сглотнул слюну, наблюдая, как упали на землю брюки девушки. Вот это уже ближе к истине.

— Всю одежду? — игриво уточнила Сашенька, закинув руки за спину и расстёгивая белый бюстгальтер.

— Возможно, — заклинился на этом слове Василий.

— Присоединяйся, мечтатель! — Сашенька подбежала к воде по узкой тропке, протоптанной среди кустов, и у самой кромки со смехом сняла плавки и повесила их на куст. Василий, не отрывая взгляда от белеющей попки, начал лихорадочно раздеваться. На миг задержался, нерешительно потеребил резинку чёрных трусов, но потом уверенно выпрыгнул из них и бросился догонять «русалку».

— А вода тёплая, — Сашенька остановилась по пояс в воде. — Но купаться что-то расхотелось.

И обхватила шею Василия. Тот с непонятным гортанным звуком подхватил девушку на руки и вынес на берег…

После бала

— Вот и подошёл к концу чудесный вечер, — со вздохом сожаления произнёс Володя.

— Подошёл, — вторила ему Оля.

Девушка, уже протянувшая было руку к калитке, передумала и осталась стоять, скользя взглядом по пустынной улице, освещённой тусклыми фонарями.

— Запомнится ли он нам? — Володя не знал о чём говорить. Если бы можно было молчать! Но не было рядом Антона, который блистал красноречием на балу, не было ребят, наперебой перебивающих друг друга у костра, не было девчат, которые пели песни, когда выпускники, взявшись за руки, обходили посёлок. Они остались вдвоём. И Володя был рад этому. Но сейчас Оля могла захлопнуть калитку и уйти, так и не услышав крика души, запертой на замок молчания.

— Посидим немного? — предложил, робко указывая на скамейку.

— Посидим, — согласилась Оля.

Сразу после вечера в клубе, закончившегося танцами, она забежала домой и сняла великолепное кремовое платье, облачившись в чёрные брюки и толстый вязанный свитер нежно-голубого цвета.

— Какая тёплая ночь, — нарушил молчание Володя и, как бы ненароком, обнял девушку.

— Мне не холодно, — предупредила Оля, но отстраняться не стала.

— Я замёрз, — Володя руку не убрал. — Моя душа леденеет от твоего безразличного дыхания. Скажи, Оленька, у меня есть шансы?

— Не надо начинать, Володя.

— Я понимаю, что порой вёл себя глупо. Но сейчас момент истины. Если мы расстанемся просто, как друзья, то больше никогда не будем вместе.

— А как мы должны расстаться?

— Мы должны признаться друг другу в любви. Вернее, ты должна сказать мне о своих чувствах. Я же твержу о своих постоянно.

— Володя, мы с первого класса вместе. Наша дружба всегда была какой-то агрессивной. Сколько раз мы ссорились? А в начальных классах даже дрались! Помнишь?

— Таким образом я пытался привлечь твоё внимание. Наверное, не лучший способ.

— Дурацкий способ, ты уж извини. А эти постоянные заявления, что я твоя девушка? Как они меня раздражали!

— Но ты же не ненавидишь меня?

— Конечно, нет. Я пытаюсь заглянуть в свою душу. Глубоко, глубоко. Может, тебе больно слышать, но я впервые люблю. Если бы мне раньше сказали, что буду рыдать по кому-то, я бы рассмеялась. И сначала твердила себе, что это не любовь, что это одно из тех увлечений, про которые пишут в книжках. И не могла убедить себя. На Новый год призналась в своих чувствах. Да, Володя, я та самая дурочка, которая перепутала в тёмном коридоре Дедов Морозов. Призналась Ваське. Хорошо, что он меня не узнал. Но это признание отрезвило. Я словно взглянула на себя со стороны. И сказала: стоп, девочка, иначе ты наделаешь много глупостей. Но моё благоразумие мгновенно испарилось, как только сказали об аварии на мосту. Откуда было знать, что там опять Васька! Ну, а как плакала, узнав об исчезновении Родиона Родионовича, ты знаешь. Я оплакивала на твоей груди не гибель учителя, а потерю любимого человека. Извини, Володя, что так откровенно, но я не могу обмануть тебя, ответив на твои чувства. Но знай, что лучше тебя у меня друга нет. Нет даже подружки, которой бы могла сказать всё это.