Глазами Чужака - [15]

— Кто дал тебе право?..

— Хватит орать про мои права и прочую чушь, поговорим о важном. Ему уже восемнадцать или около того. Что он будет делать всю оставшуюся жизнь? Что может бывший маугли, у которого нет ни образования, ни водительских прав, ни свидетельства о рождении, ни социальной страховки, вообще никаких документов? Да ничего! Для закона его нет. А что с ним будет, если с вами что— то случится? Люди в очередь выстроятся, чтобы удочерить Келли, но об Укии никто не позаботится. Кому нужен восемнадцатилетний парень? Для социальной системы он ничто, и если у него в руках не будет дела, он не выживет. Сейчас у него есть только вы. Если в доме случится пожар или завтра вы разобьетесь на машине — он пропал. Я на своей шкуре знаю: беда всегда приходит неожиданно.

Джо и Лара не могли вымолвить ни слова. Макс очень редко говорил о своей погибшей жене. Помолчав немного, он опять заговорил, на этот раз спокойнее.

— Ему надо начать зарабатывать. Я могу взять его в напарники. У него будет хорошая зарплата, премии, льготы и даже пенсия.

Тут наступила тишина, и Укия понял, что мама Джо и мама Лара пытаются говорить одними взглядами.

— Он точно сможет получить лицензию?

Укия глубоко, с облегчением вздохнул и только тут понял, как хотел, чтобы мамы сказали «да», «возможно», хотя бы «мы подумаем и дадим тебе знать».

— Вы сказали, он пишет и читает достаточно хорошо, чтобы сдать стандартный школьный экзамен. Если так, с его-то памятью у него не будет никаких проблем с экзаменом штата Пенсильвания на лицензию частного детектива. Конечно, я помогу ему заниматься. Физическую часть он пройдет легко, теория будет сложнее, но мы справимся. Но вначале надо, чтобы суд признал его совершеннолетним. Вообще зафиксировал, что он есть. И нужна будет социальная страховка.

Укия не думал, что мама Джо пойдет на это, она ненавидела и боялась «систему». Он часто слышал, как она шепчет маме Ларе:

— Если они узнают, что он не усыновлен официально, его у нас заберут.

Когда Укия был помладше, эти таинственные «они» являлись ему в кошмарах. Он страшно удивился, когда мамы согласились.

Да, память — странная штука. Три года спустя, засыпая в своей постели, Укия понял: возможно, мамы согласились только потому, что врачи сказали маме Ларе, что через месяц она может умереть.

К ужину его разбудила Келли. Девочка взобралась на постель Укии и обняла его с такой силой, что он подумал: у человеческого ребенка не может быть столько локтей и коленей. Келли улыбнулась, поцеловала его, измазав ежевичным джемом, и потребовала, чтобы ее на закорках стащили во двор.

Укия вспомнил, о чем думал перед сном, и в итоге спустился в розовый сад мамы Лары, к могилке мисс Легконожки. Камень, стоявший на могиле, с тех пор передвинули, и Келли даже не подала виду, что помнит похороны. Порой Укия думал, каково это — иметь память ребенка.

Дойдя до овальной веранды, где смеялись чему-то его мамы и Макс, юноша пробежал полный круг, стуча ботинками по деревянному полу, и упал на верхней ступеньке.

— Еще! — потребовала Келли, чуть не задушив брата в объятиях.

Его спасла мама Лара.

— Келли, солнышко, пора ужинать. Иди умой лицо и руки.

Мама Джо обняла его, отпустила со словами:

— Дай-ка мне взглянуть, — и, наклонив голову набок, принялась разглядывать его шею.

— Да все в порядке, мам.

— В порядке? На дюйм дальше, и... — Она выразительно взглянула на Укию, на Макса и потрясла головой. — Иногда...

— Да все уже в порядке! — Укия успокаивающе улыбнулся, а про себя поклялся, что мама ни когда не увидит диска со вчерашней записью. — Я куда сильнее порезался, когда первый раз брился.

Из дома раздался взрыв смеха, и мама Лара прокричала:

— Джо, помнишь? Так оно и было.

На этом все и кончилось. На этот раз его раны, полученные на работе, вызвали рекордно малое количество возни.

Мама Лара попросила средний бифштекс, а Укия, Макс и мама Джо — большие порции. Келли гордо объявила, что сама собирала овощи для салата; их весьма странный подбор подтверждал это. Макс уговорил маму Лару жарить овощи на гриле, а не в сковородке. Мама Джо принесла бутылку вина и стакан виноградного сока для Келли. Спустились сумерки, и двор наполнился светлячками. Келли выпросила у мамы Лары кувшин и принялась гоняться за насекомыми.

Укия сидел на веранде, смотрел, как она играет, и пил вино с остальными взрослыми. «Когда же я стал одним из них?» Он сам не заметил, как это случилось. В этом году? Или в прошлом?

Он не знал точно, когда это случилось, но помнил, как приближался к взрослости. Конечно, первым знаком было то, что Макс сделал его напарником. Второй знак... наверное, покупка мотоцикла. Чтобы работать с Максом, Укия должен был каждый день ездить в Питтсбург. Мамы и Макс по очереди учили его водить машину, думая, что на работу он будет ездить в «неоне» Лары 95-го года выпуска. Однако процесс вождения казался ему неудобным, да и не стоило оставлять маму на весь день без машины. Укия сам подал Максу идею с мотоциклом, напомнив, что уже много лет ездит по ферме на мопеде. С первой зарплаты он сможет купить в рассрочку новый, надежный мотоцикл, а машину мамы Лары будет брать только в совсем плохую погоду. Лара вначале попричитала о количестве травм среди мотоциклистов, но мамы все же согласились. В банк и в салон Укию отвез Макс, но мотоцикл выбирал он сам, старший детектив только помог ему сторговаться и заполнить все необходимые бумаги.