Глаза ведьмы - [66]

В доме тем временем что-то падало и рушилось. Не прошло и минуты, как хлопнула дверь, по двору загромыхали шаги, взревел двигатель, машина тронулась и Сашка уехал. Вскоре в полях затихли звуки мотора и воцарилась оглушительная тишина.

Ну вот, не нужно полчаса ждать, можно сразу пойти чаёвничать.

Дашка, почти напивая себе под нос, направилась на кухню. Хотя она не знала, где что лежит и что как тут устроено, но ведь взрослый человек, знакомый с кухонными принадлежностями, способен разобраться?

К тому времени, как вскипел чайник, на кухню приковылял дед. С трудом умостился на твёрдый стул. Дашка вспомнила подушки для стульев из Икеи — вот где они бы точно пригодились!

— Будете чай? — спросила она.

— Буду.

Дед сидел и внимательно смотрел, как Дашка, улыбаясь, заваривала чай, доставала конфеты и ставила на стол посуду.

Когда они уже уселись и мешали в чай сахар, он заговорил:

— Что-то Сашка уехал. Среди ночи.

— Ага, слышала.

— Чего это он?

— А, кто его знает.

Конфеты были неизвестной марки и уже затвердевшие, но Дашка с энтузиазмом вгрызлась в одну из них и быстро запила обжигающим чаем. Как вкусно!

— Что-то пробурчал непонятное и поехал. — Дед словно ждал объяснений.

— Ага.

— А картошка как же?

— Картошка?

— Ну да. Обещал мне помочь, выкопать завтра, что осталось, уже некуда в земле держать, в любой день дожди зарядят, да вся погниёт.

Дашка прикрыла глаза и на секунду даже улыбаться перестала. Кажется, теперь картошку копать придётся ей. Из огня, что называется, в полымя. Но не бросать же старика, который с палочкой ходит, одного на огороде?

— Разберёмся, — выдохнула Дашка, а дед Петро после этого успокоился и уже сёрбал чай, причмокивая от удовольствия. Конфет они, надо сказать, съели полпакета.

И вот на следующий день после завтрака Дашка следом за дедом направилась за хозяйственные постройки в огород. Вчера она не видела, какой у дома огромный огород, зато сегодня насмотрелась. Не выкопанной картошки, судя по торчавшей сухой ботве, ещё немеряно. Спрашивать, зачем деду столько картошки, конечно, бесполезно. А вот копать придётся.

Целый день Дашка провела как в аду. К вечеру болело всё. Конечно, она не выдержала и несколько раз использовала сладу, пополняя силы, но убрать усталость мышц таким образом невозможно, так что к вечеру руки отказывались держать даже вилку. Хорошо, что дед приготовил обед — макароны с тушёнкой. Очень даже вкусно получилось.

К вечеру она была готова лечь и умереть. Ещё хотелось кого-нибудь обругать и немного побить, но жертвы не было. Дед не в том возрасте, его трогать нельзя. Спать она легла так — только положила голову на подушку, как тут же отрубилась до самого утра.

Дашке снилась проклятая картошка, которая теперь лежала на расстеленной мешковине в сарае и сохла.

Глава двенадцатая

Утром привычную тишину нарушили голоса. Конечно, можно было предположить, что это работает телевизор, но шум ящика городской человек ни с чем другим не спутает. Или что дед сам с собой разговаривает, но тоже сомнительно, вчера он был совершено адекватным. Значит, гости.

Дашке даже напрягаться не пришлось, чтобы понять, кто. Попсиховал и вернулся. Надо было картошку не копать, подождать денёк! Вот зачем она вчера так разошлась, решила всё сделать, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться? К чему? Сейчас, глядишь, было бы на кого свалить.

Она как спала в шортах и майке, так и вышла посмотреть, что происходит. Сашка стоял над дедом, лежащим на диване в гостиной. Ну, гостиная — громко, конечно, сказано. Это была комната, стены которой заполнены многочисленными чёрно-белыми фотографиями в рамках, обвитыми выцветшими пластиковыми цветами, кругом домотканые дорожки, на низком подоконнике старые цветы.

Оба посмотрели на Дашку, Сашка тут же отвернулся и буркнул:

— Собирайся, мы уезжаем. Шевелись только, ехать далеко.

— Позавтракать хоть дай девочке, чего так резко срывать-то? — Дед медленно сел, из-под простыни торчали голые тощие ноги.

— Некогда, по дороге перекусит, — недовольно ответил Сашка. Он выпрямился, будто смотреть свысока было проще.

— Вот оно — воспитание без матери. — Покачал дед головой. — Нет женщины в семье — и не знает, как с ними обращаться.

— Я прекрасно с ними обращаюсь, когда нужно. — Ухмыльнулся Сашка.

— Так никто не говорит о начале, когда нужно увлечь. Тут, не сомневаюсь, завлекать научился. А что делать с теми, кто становится дорог? Как их удержать? Вот тут-то голову и ломают… А если она ещё и как шкатулка с секретами, тут уж и вовсе не знаешь, за что хвататься.

— Ну, хватит! — Сашка перестал улыбаться и нервно дёрнул губами. — Иди, одевайся!

Дашка вернулась в свою комнатку, оделась и собрала вещи. В который раз. Ей уже хотелось где-то остаться хотя бы на месяц, только бы не таскаться снова по дорогам и очередным квартирам! Когда же это всё закончится?

Подхватив сумку и, как ни странно, с сожалением оглядев маленькую, приютившую её комнатку, Дашка вышла в гостиную.

Теперь они сидели на диване рядом. Тихо говорили.

— Я, наверное, не скоро приеду, — сказал Сашка, когда Даша остановилась неподалёку, не решив, что делать дальше.