Глаза ведьмы - [25]

— Привет.

— Привет.

— Куда пропала? К Солохе не заходишь.

Ответить было нечего, Дашка пожала плечами. К Солохе она заходила пару раз с Катей, но днём, чаю попить. По вечерам ни разу.

«Не привыкай к нему».

Дашка очень постаралась, чтобы её улыбка вышла естественной. Вроде удалось, тем более Катя заговорила о чём-то другом. О, иногда она болтала так, будто иначе её разорвёт от внутреннего напора. Странно, но Дашке это нравилось. И сейчас Катя выручила.

Игорь, невольно поддакивая и кивая, пошёл с ними рядом.

Он довёл их до самого подъезда, где Катя распрощалась и побежала домой, а Дашка осталась стоять, неловко кусая губы.

— Чего больше к Солохе не ходишь?

— Работы много.

Он немного подумал и пожал плечами.

— Ясно.

Дашке очень хотелось сказать, что ничего-то ему не ясно, и вовсе она ему не даёт от ворот поворот, просто не хочет привыкать. Но, конечно, ничего такого говорить было нельзя, поэтому она тихо попрощалась и ушла, а Игорь остался стоять, смотря ей вслед.

Мерзко на душе было целый вечер, и следующие несколько дней. Дашка молчала, чувствовала, как внутри набухает злость на саму себя. И хотя это было даже хорошо, ведь в это время она не вспоминала о Сашке, но отвращение к самой себе становилось всё сильней.

Это ради него, думала Дашка и знала, что врёт. Это ради себя, это она боялась снова кого-нибудь потерять, особенно так, безвозвратно. Она никому бы не призналась, но знание, что Сашка где-то живёт, делало её боль легче. Дашка не хотела, чтобы он умер. Словно кто-то внутри боролся друг с другом — одна сторона кричала и жаждала крови, и чтобы предатель сдох в мучениях, вторая считала, время само всё расставит по местам и накажет виновных, и тихо радовалась, что он жив.

Но Игорь уйдёт не так.

В общем, лучше не начинать.

Как-то днём им пришлось разделиться. Дашке нужно было идти на склад и диктовать по телефону, что и в каком количестве осталось из запасов. Только тогда выяснилось, что телефона у неё нет. Раньше они всегда были вместе с Катей, с которой Раиса по привычке созванивалась. Никому и в голову не могло прийти, что у Дашки нет телефона.

— Бабушка забрала перед отъездом, — коротко объяснила она.

— Хорошо, найду пока свой старый.

Раиса поискала в закромах и нашла поцарапанную чёрно-оранжевую трубку Нокии. Потом, чертыхаясь себе под нос, достала и отдала сим-карту из модема.

— На время! Заработаешь себе и купишь.

— Хорошо.

Раиса проверила, что телефон включается и велела Дашке разбираться с управлением, а сама взяла Катю и уехала.

Разбираться было в общем-то не с чем: несколько кнопок, меню, вызов да отбой. Даже экран не сенсорный. На свой прежний Дашка почти год копила, это был не смартфон, а песня. Фото, видео, музыка, игры, соцсети… он даже разговаривал!

Впрочем, в городе он казался частью необходимого обустройства хорошей жизни, а тут, в Тайгорске, на подобные вещи смотришь иначе: вон сколько без связи жила и ничего не потеряла.

Дашка сунула телефон в карман джинсов и пошла на склад.

Ей нравилось там бывать. Две большие полутёмные комнаты, в одной их которых гудит аппарат — сушилка воздуха, вторая, наоборот, постоянно проветривается. Вдоль всех стен стеллажи, кругом одуряющий аромат, с потолка свисают пухлые пучки сушёных трав.

Когда не было работы, Дашка садилась в углу с обустроенным мини-офисом на диванчик, включала старое радио, которое ловило всего две волны и просто сидела, подпевая всем подряд песням.

До звонка Раисы было еще долго, поэтому и сегодня она поймала волну «Ностальжи» и упала на диван. За окном росла черемуха, ветки почти лезли в окно, стоило его открыть, и сейчас тоже заглядывали.

Почти все песни, что звучали сегодня по радио, Дашка знала, но не помнила слов, так что никакого караоке не вышло.

Сидеть просто так было скучно, поэтому Дашка вскочила и решила поработать: подмела пол, потом переложила с места на места коробки со свежевысушенными сборами, добрую половину которых собрала собственноручно. Перетряхнула их, чтобы травы не слежались, почти устала, и тут как раз позвонила Раиса.

— Наконец-то! — Крикнула Дашка, ответив на звонок. — Я тут уже на стены со скуки лезу.

— Ну давай тогда быстрей. Бузовника сколько? Собственного и покупного?

— Собственных три коробки, покупных пять, но ещё сохнет в сушилках и на крыше, там пока непонятно. Новое перечислять?

— Не нужно, с остатками вначале разберёмся. Черничной муки сколько осталось?

— Нисколько.

— Совсем нету?

— Нету.

Голос Раисы звучал как-то гулко, телефон явно своё отслужил.

— Ладно. Золотарник, ладьян?

— Нету.

— И их нету?

— Не-а.

— Надо же, я была уверена, что есть. Давай тогда перечисляй, что осталось с прошлого года. Эти коробки стоят…

— Слева, я знаю. Мука рябины, княжик, много жимолости, смородина только чёрная и той кот наплакал, майник и ещё что-то, на запах не знаю, а этикетка стёрлась.

— Дальше.

— Всё.

— Всё?!

— Ну да. Мы же последние расфасовали на прошлой неделе. Только этикетки остались.

— Ах ты, проклятущая моя память! — Простонала Раиса. — А я уже пообещала мочегонный на золотарнике, хорошо идёт, а его-то нет… Раньше осени не будет.

— Ничего не могу поделать. Я даже под полки заглядывала — нету. Разве что из углов сор повыметать. Но тогда чай получится со странным привкусом.