Глаза ребёнка - [141]

— Кретинка, — пробормотал Паже. — У меня до сих пор не укладывается в голове, что она могла отдать Елену на заклание Чарлзу Монку.

Кэролайн согласно кивнула.

— Будь я на месте Терри, я бы тоже влепила ей пощечину. Однако расплачиваться за это тебе.

Уорнер смотрела на Салинаса с выражением участливого внимания. Задав ей несколько предварительных вопросов, Салинас неожиданно спросил:

— Вы ведь собирались встретиться с мистером Ариасом, не так ли? На другой день после того, как его последний раз видели живым?

Учительница помрачнела.

— Да, это так. Мы хотели поговорить о Елене.

— Были ли вы удивлены, что он не пришел? — Салинас тщательно подбирал слова: — Зная мистера Ариаса, вы подумали, что это на него не похоже?

— Ну да. — Лесли бросила короткий взгляд в сторону присяжных, словно желая убедиться, что они слушают ее. — Когда мы в школе первый раз проводили родительский день, мистер Ариас рассказывал мне о Елене, о том, как он гордится ее богатым воображением и хочет всячески развивать его. В тот день и во время последующих встреч и бесед с ним Рики — мистер Ариас — проявил себя как преданный и ответственный отец.

— Как часто вы беседовали с ним? — поинтересовался Виктор.

— Сначала мы встречались с ним раза два-три. — Потупившись, Уорнер принялась перебирать браслеты. — Позднее, после одного случая с Еленой, он заходил или звонил по крайней мере раз в неделю. Или я звонила ему сама. То есть я знала, что опекуном является мистер Ариас — к тому же он был весьма заботливым отцом.

Глаза Кэролайн недобро сверкнули.

— Могу поспорить — она без ума от этих педагогических советов с глазу на глаз, — прошептала адвокат.

Паже усмехнулся, Кэролайн обладала превосходным чутьем, и он понял, что теперь она что-то затевает.

— Этот случай, о котором вы упомянули, — проговорил Салинас. — Не могли бы вы остановиться на нем подробнее?

«Начинается», — подумал Паже.

— Конечно, — стараясь сохранять сдержанность, произнесла Уорнер. — Однажды я нашла Елену за мусорным бачком; она сняла трусики и показывала одному мальчику свои гениталии. Когда я отвела ее в сторону и спросила, что все это значит, она отказалась со мной разговаривать. Тогда я решила позвонить мистеру Ариасу.

Салинас нахмурился.

— Были ли связаны с этим инцидентом какие-то конкретные опасения?

Лесли, словно копируя Салинаса, помрачнела.

— Проявление подавленных сексуальных желаний — явление довольно распространенное. Как учителю мне приходилось сталкиваться с подобными случаями. Иногда это вызвано простым любопытством; иногда за этим кроются более серьезные проблемы. В данном случае, когда я попыталась поговорить с Еленой, она не могла поднять на меня глаз. Тогда я решила поставить в известность мистера Ариаса. — Она запнулась и нехотя добавила: — И, разумеется, мать Елены. Хотя суд назначил опекуном именно Рики.

Паже наклонился поближе к Кэролайн.

— Он использует этот случай в качестве предлога, чтобы потом облить грязью Карло и показать, какой Рики хороший. Мы можем заявить возражение против подобных приемов.

— Только не судье Лернеру, — бросила Кэролайн. — Однако я все же попробую.

— Что вы имеете в виду под «более серьезными проблемами», — спросил Салинас.

Паже начинал нервничать.

Глаза учительницы блеснула торжеством.

— При определенных обстоятельствах такое поведение может указывать на имевший место факт совращения несовершеннолетнего.

Кэролайн вскочила с места.

— Я прошу отклонить данный вопрос, Ваша честь. Мисс Уорнер не правомочна выступать в качестве эксперта. Она не обладает компетенцией, чтобы оценивать, что такое совращение несовершеннолетних, или судить о личных достоинствах Рикардо Ариаса.

Однако Салинас знал, как сыграть на либерализме судьи Лернера.

— Ваша честь, вопрос вполне правомочен, — заявил он в свою очередь. — Мы вправе учитывать опыт мисс Уорнер как учителя. С позволения суда я бы хотел, чтобы этот опыт принимался во внимание в контексте ее бесед с мистером Ариасом.

Лернер нахмурился.

— Я пропускаю этот вопрос, — произнес он, обращаясь к Кэролайн. — Присяжные сами разберутся, есть ли здесь рациональное зерно.

Мастерс села. Кипя от негодования, Паже приготовился к худшему.

Салинас вновь повернулся к Уорнер.

— До этого инцидента случалось ли вам сталкиваться с фактами растления в отношении ваших учеников?

— Да. За время моей шестилетней работы в четырех случаях Комиссия по защите прав детства признавала факты совращения в отношении детей из моего класса.

— Повлиял ли ваш предшествующий опыт на решение сообщить о происшедшем родителям Елены?

— Разумеется. Четверо детей, о которых я упомянула, — три девочки и один мальчик — обнаруживали примерно те же признаки, которые я наблюдала у Елены: беспокойство, невнимательность, равнодушное отношение к сверстникам. Так же как и она, эти дети были замечены в сексуально окрашенных или агрессивных играх. Данный опыт, естественно, заставил меня глубже задуматься о том, что произошло с Еленой.

— Вы рассказали мистеру Ариасу о своих подозрениях?

— Да.

Кэролайн нахмурила брови. Салинас, переводя все время разговор на Ариаса, хотел тем самым подчеркнуть обоснованность опасений последнего: ведь первым, кто поднял вопрос о растлении, был не сам Рики, а заботливый и грамотный учитель.