Глаза погребённых - [201]

— А вы объявили Компании, что пришли в качестве уполномоченных профсоюза?

— Самое первое, что мы сделали… — опередил Андрес Медина пытавшегося что-то сказать Самуэлито, — мы заявили, что мы представители недавно созданного профсоюза трудящихся Тикисате.

— И управление согласилось? И они не чинили вам препятствий, признали вас как уполномоченных? — продолжал расспрашивать Табио Сан.

— Не только согласилось, — на этот раз Самуэлито удалось опередить Медину, — но мистер Перкинс, представитель управления, — мы обсуждали все дела с мистером Перкинсом, — сказал нам, будто он очень доволен, что мы вошли в делегацию профсоюза трудящихся Тикисате.

— Проглотили пилюлю…

— Жулики…

— А что им еще остается?…

— Это просто хорошая мина при плохой игре…

Они перебивали друг друга. Сгрудились вокруг Табио Сана.

— Прежде всего, конечно… — продолжал Самуэлито. — Прежде всего мы поставили перед ним вопрос — прямо с порога, чтобы не было никаких сомнений, — теперь, после организации нашего профсоюза, не откажется ли Компания от своих обещаний?

— Ну назад они не попрут! А что им делать? Они — гринго! Бедняги, они не виноваты в том, что такими родились! Но они не дураки!

— Действительно, — вмешался Медина, обернувшись к только что говорившему — старому Старателю, обожженному пламенем солнца и пламенем рома, — мистер Перкинс не только подтвердил, что Компания сдержит слово, но и обещал еще больше повысить заработок при условии, если на плантациях будет прекращена агитация и разговоры о забастовках…

— Другими словами, хотят купить наше молчание! — взорвался старик с багровым лицом, от ярости он даже не мог говорить и лишь изрыгал слюну.

— Только это и обещал? — крикнул кто-то.

— Соглашателей — вот кого они ищут, — прозвучал еще один голос, — и смотрят, не поддадимся ли мы!

Табио Сан успокоил самых горячих и решительных, которые готовы были схватиться за мачете.

— Есть такие праздники, которые воняют черт знает чем… — заметил старик с багровым лицом, — празднуют в надежде, что все урегулируется без забастовки, и поносят матерей агитаторов, прославляя Компанию, совсем как американский журнальчик на испанском языке «Селексьонес»: «Прогресс и достижения синдикализации в Центральной Америке», «Банановый синдикат добрых дел».

— Сейчас не время сражаться, час сражения еще пробьет, — сказал Табио Сан.

— У нас еще есть весь завтрашний день! — подскочил Медина. — И потом, кто сказал, что мы проиграли?

— Никто этого не говорил, — попытался заставить себя слушать Самуэлито, — но нельзя давать выход слепой ярости. Если сегодня мы начнем с угроз, то есть опасность, что завтра к ночи у нас не будет большинства, а оно необходимо, чтобы объявить забастовку!

— Большинство покойников — вот что может оказаться сегодня или завтра! Принесите счеты, чтобы считать трупы.

— Готовы?… — Самуэлон резко повернулся к задирам, которые уже подняли мачете и подпрыгивали, вздымая клубы пыли, будто боевые петухи; услышав окрик гиганта — а Самуэль, надо сказать, был довольно долговязым, — драчуны утихомирились, хотя и не хотели слушать каких-либо доводов: такие уж они забияки, плюются больше, чем выплевывает искр огненная шутиха. Под черно-золотым небом нынешней ночи они собрались было погулять во славу святых Петра и Павла, но остались без праздника.

Воспользовавшись паузой, вызванной окриком Самуэлона, Флориндо Кей призвал всех к порядку. Он объявил, что у него — последние новости. Сенсационные… сенсационные!..

— Миллионеры Лусеро завтра уезжают! — провозгласил Кей. — Я только что из «Семирамиды». Сейчас они готовятся к отъезду.

— Завтра? — Табио Сан поднял брови, как два вопросительных знака над запавшими глазами: он спешил узнать поподробней об этом отъезде, очень напоминавшем бегство.

— Да, завтра!.. — подтвердил Кей.

— Это означает, что они не чувствуют себя уверенно! — воскликнул Табио Сан, прерывая Флориндо. — А разве не они считали, что Компания, пойдя на уступки, сумеет нейтрализовать забастовку?

Флориндо Кей поднял руку и, размахивая указательным пальцем, продолжал:

— Нет и нет… Их вызвали из Чикаго! Джо Мейкер Томпсон, знаменитый Зеленый Папа, находится в очень тяжелом состоянии и перед смертью захотел увидеть внука.

— Пусть подохнет, не увидев его! Пусть молния разразит их обоих! — закричал Андрес Медина.

— А не кажется ли вам, что эти сеньоры чрезвычайно уверены, — подал голос Самуэлон, не то утверждая, не то спрашивая, — очень уверены в том, что забастовки не будет, ничего не произойдет и все останется по-прежнему…

— Слишком уверены — нет! — оборвал Кей.

— В таком случае это просто предлог! Они удирают, боятся, как бы не скрутили им руки… Какой удобный повод — внук Мейкера Томпсона!

— Да, я не думаю, что они очень уверены, не думаю… — настаивал Флориндо, дружески положив руку на плечо Самуэлона, — и считаю, что это просто предлог, даже если все это так и есть на самом деле. Ведь есть же предлоги столь своевременные, что даже перестают быть предлогами!

— Ну, мы так далеко уедем, если дон Флориндо начнет игру со словечками! — запротестовал Самуэлон и тут же бросил вызов Кею: — Раз вы утверждаете, что они не очень уверены, стало быть, вы сможете сказать — почему?