Глаза Элизы - [18]

Глядя, как Мано ест, все наперебой снова рассказывали ему, что случилось за день.

А потом наступало молчание.

Мано никогда ничего не рассказывал.

Мая шла вдоль стены. Ей очень хотелось, чтобы снег был скрипучим и она могла услышать чужие шаги, но вокруг царила безмолвная темнота. Мая пересекла дорогу, миновала изгородь и оказалась возле бывшего парка мхов.

Когда-то в этом парке росло больше тридцати разновидностей ползучего мха. Один цвел в первый день Нового года, на другом появлялись очень вкусные зеленые стручки, третий благоухал карамелью. Теперь же вся кора была вытоптана и кое-где виднелись только лишайники.

Наконец Мая добралась до вольера и продолжила путь вдоль сетки.

— Обернитесь!

Мая обернулась на голос, отдавший приказ. Прямо в лицо ей бил слепящий свет фонаря.

— Что вы тут делаете?

Глаза Маи долго привыкали к свету. Она с трудом рассмотрела стоявшего перед ней человека. Это был Гаррик, начальник гарнизона.

— Вы не имеете права выходить ночью, — заявил он.

Поглядев на него, Мая поняла: письма писал он.

Не было сомнений, что автором писем был Гаррик. Она вспомнила, как несколько раз во дворе фермы ловила на себе его пристальный взгляд. Оказавшись с ним лицом к лицу, ей сразу захотелось убежать, но нужно было выяснить, что же он все-таки знает.

— Добрый вечер.

Она старалась быть милой и приветливой.

Гаррик опустил фонарь.

— Решила немного прогуляться, — прибавила она.

Гаррик молчал. Мало кто из мужчин сумел бы обрести дар речи, глядя на прекрасную Маю: в пушистой шубке, она прислонилась спиной к вольеру, держась рукой в митенке[4] за сетку. Она потупилась, словно пойманная беглянка, но тут же подняла глаза и посмотрела прямо на Гаррика. От ее взгляда он пошатнулся. Гаррик был без ума от Маи.

— Вы ничего мне не скажете? — осведомилась она.

Он пробормотал нечто невразумительное. Мая с трудом разобрала:

— Ты придешь еще?

— Может быть. Если вы скажете то, что хотели сказать.

— М-м-м…

Гаррик знал, как сильно рискует. Он обнаружил, что Мано прячется в доме Ассельдоров, и должен был сообщить об этом Лео Блю. Промолчать — значило подвергать смертельной опасности собственную жизнь. Но легкое дыхание Маи склонило его к молчанию окончательно.

— Приходи повидать меня завтра, — произнес он наконец.

И тут в потемках послышались звуки рожков. Раздался крик:

— Прибыли! Последний караван охотников! Наконец-то!

Гаррик двинулся было в сторону ворот, как Мая сделала шаг к нему.

— Скажите же то, что хотели!

В потемках то тут, то там загорались факелы. Гаррик почувствовал, что Мая схватила его за плащ. Он хотел высвободиться. Но она держала крепко. Гарнизон между тем просыпался.

— Скажите же! — настаивала Мая.

— Идите домой.

— Я прошу вас…

Гаррик остановился и прошептал:

— Ваш дом… Его теперь будут обыскивать и по ночам…

Мая выпустила из рук грубую ткань плаща. Начальник гарнизона повторил:

— Приходите завтра.

Мая со всех ног поспешила к ферме. Она пробиралась, согнувшись, стараясь проскользнуть незамеченной, ведь к вольерам уже шли солдаты. Они громко переговаривались:

— Девять пленников. Последний караван. Облезлые пробудут у нас три дня.

Мая вбежала в общую комнату, оглядела всех — родителей, Мо, Мило — и повернулась к Мано. Язык у нее словно прилип к гортани, она не решалась выговорить то, что должна была сказать. Она тяжело дышала, меховой воротник поднимался и опадал. Наконец она набралась решимости.

— Они будут обыскивать дом еще и ночью. Ты больше не сможешь выходить, Мано.

Мано будто окаменел, а потом закричал так отчаянно, что его крик пронесся по всей округе.

Услышав страшный вопль, солдаты, ждавшие последний караван с пленниками, поспешили к ферме. Они взломали дверь и ворвались в комнату.

Им открылась странная картина. Старший сын Ассельдоров Мило лежал посреди комнаты. Сестра обтирала ему лицо. Родители стояли возле него на коленях. Младший брат Мо разжигал в камине огонь.

— Он упал, — проговорил отец сочувственным тоном.

— Упал, — подтвердила мать со слезами на глазах.

Солдаты не поленились и облазили дом сверху донизу. Гаррик стоял в дверях, заложив руки за спину.

Этой ночью они ничего не нашли.

Мано, съежившись в комочек, замер в своем убежище за камином.

7 Нижние ветви

Лео Блю всегда путешествовал в одиночестве. Он ел один. Спал один. Жил один. Единственным человеком, чье присутствие он терпел, был Минос Арбайенн. Этому человеку Лео Блю доверял. Арбайенн появился, когда Лео только начал борьбу с Облезлыми, и представился как друг его отца, Эля Блю. Арбайенн ненавидел Травяное Племя, которое убило Эля Блю. И хотел вместе с Лео охранять Дерево от опасных Облезлых.

Для ненависти у Арбайенна были и другие причины. Он чувствовал себя виноватым. Последнее путешествие Эля Блю было на его совести. Это была его идея. Не будь Арбайенна, Эль Блю не вышел бы за пределы ствола, не пересек Главную Границу в тот злосчастный день, когда его убили. Но об этом Арбайенн не сказал Лео Блю ни слова.

Лео ценил гордого Арбайенна. Знал, каким искусным охотником на бабочек он был. Но однажды Арбайенн, измученный угрызениями совести, решил взяться за оружие, стать воином и, отринув страх, перед жестокостью и насилием, воевать против Облезлых. Свой красивый разноцветный костюм он сохранил, и его повсюду принимали за охотника на бабочек, которым он был когда-то.