Глаза цвета неба - [46]

— Дык его шаман выхаживал, он его в орла обернул, вот он и долетел.

— Брехня.

— Да чтоб мне провалиться, так и было!

Люди судачили, кто-то не верил. Но имя темника для многих означало новый поход. Молодых парней и поживших мужей, уставших от мирной жизни, все больше и больше захватывала жажда битвы. А еще желание получить свое, добыть в бою богатство и зажить славно, не хуже нойона.

* * *

Через два месяца с отрядом в пятьсот человек прибыл Ногай к воротам столицы Золотой орды. В поле он поставил большую белую юрту и отправил человека оповестить великого хана о своем возвращении. Но к его удивлению великий хан не пригласил Ногая и не назначил час. Ногай не тратил зря время, начал с прибывшими с ним людьми разыскивать свой тумен[6].

Ногай ходил, говорил с воинами, с их вдовами, кто где как живет. Узнавал, кому особенно остро нужна помощь. Особенно стал хлопотать и просить за раненых перед местными ханами.

Оказалась, многие не вернулись с той битвы у реки. Сотники ушли служить кто другим ханам, а кто и к новому темнику. Десятникам да простым воинам пришлось туго — обобраны и одеты теперь были как нищие. Кто имел коня — потерял коня, у кого были жена и дети — отданы были в рабство. Попавших в рабство Ногай обещал выкупить и даровать им свободу, лишь только вернет себе имя.

Всё увиденное болью отдавалось в сердце. Ради чего шли на смерть все эти люди, что получили? Десять лет — побед, и за одно поражение всё было сметено. Забылись все успехи. Не ожидал он такого крохоборства от Менгу.

Узнав, что Ногай жив, люди стали присоединяться к его раскинувшемуся за городом войску.

Прошла неделя, а человек от Великого хана так и не приехал. Ногай с небольшим отрядом направился сам ко дворцу. Стража пропустила Ногая: несмотря на повязку на глазу, воины его узнавали, да и слухи уже во всю гуляли по городу. В коридорах нашел он Бахара, спальничьего и главного распределителя гарема еще при Берке-хане. От него и узнал, что Великий хан Менгу-Темир болен, давно никого не принимает и не выходит из своих покоев. Если дело есть какое-то, с ним идут теперь к брату Великого хана — Туда-Менгу. Он теперь все решает. Ногай поморщился: не любил он младшего братца Менгу — мелочный и слабохарактерный. С детства пакостил, всегда подставить норовил: то лук от обиды противнику сломает, то меч спрячет. И ведь у него же потом и найдут. Тьфу. Мерзкий человечишка! Но все же решительно направился в зал приемов.

Туда-Менгу не обладал ни красотой, ни умом своего брата, ни храбростью своего отца Тукана, прославленного полководца. Он был низкий, рябой и завистливый. Возвращение Ногая ему было не к месту. Все уже было распланировано, должности расписаны. Главным новым темником уже выбран сын его друга Джелме-Карим. Что теперь делать? Как поступить? Он не знал и, не придумав ничего лучше, решил не делать ничего. Мало ли самозванцев бродит в степи? Если он, брат великого хана, фактический правитель Орды не признает его, может, и остальные от него отвернутся. Но воины все прибывали и войско за городом продолжало расти. А еще Туда-Менгу не учел нрав Ногая. Он никак не ожидал, что тот осмелится без приглашения заявиться во дворец и даже пропущен будет. И теперь, когда ему доложили, что Ногай ожидает его, не выйти означало показать страх и слабость, упасть в глазах своих людей.

Он вышел к Ногаю, презрительно взирая, словно на простолюдина, в шелковом золотом вышитом халате. Лицо его было набелено, жидкие волосы расчесаны и намаслены. Ростом он был значительно ниже, и, чтоб хоть как-то сравняться, зашел на возвышение, где стоял резной стул великого хана, но сесть все же не осмелился. Приняв гордую позу, Туда начал разговор:

— Как смеешь ты являться без приглашения и отрывать меня от важных дел?

— Я Ногай, главный военачальник, беклярбек Великого хана — мне не нужно твое разрешение.

Туда-Менгу тяжело вздохнул.

— Ты ли это?! Чего тебе?

— Я хочу, чтобы мне и моему тумену было возращено все то, что отобрали твои люди.

— Мои люди взяли то, что полагается Великому хану.

— Ты себя уже с Великим ханом ровняешь?!

— Кто ты такой, чтобы мне указывать?! Тебя нет! — взяв себя в руки, уже ехидно продолжил хан. — Донесения от половцев идут из Булгарии[7], что человек в доспехах с пластинами, украшенными золотыми драконами, по описанию очень похожи на доспехи военачальника Ногая с небольшим отрядом во главе — грабит их деревни, забирает в рабство жен и детей. Защиты моей просят. От тебя.

— Ты меня узнал, Туда. Да и я тебя знаю с детства. Никогда гиена львом не станет.

— Не смей так говорить со мной! Я не знаю тебя! Ты не похож на Ногая. Глаза нет. Чем докажешь, что ты Ногай? Где пайцза[8]?

Ногай одним махом подошел близко к Туда-Менгу, схватил его за грудки.

— Мерзкий крысёныш! Где Менгу-Темир?

— Стража! — испугано прохрипел брат Великого хана.

В приемную вбежали нукеры, ожидая распоряжений. Ногай отпустил борта халата, и направился к выходу. «Арестовать его! В клетку как смутьяна!» — хотелось крикнуть Туда-Менгу, но он не осмелился.

Ногай вернулся в свой шатер злой, как никогда. Долго ходил он из стороны в сторону, стараясь унять гнев. Мальчишку нашли, словно пса из дома выкинули! Нет, так не пойдет! Однажды он уступил власть Менгу, но с Тудой у него уговора не было. Ногай созвал всех воинов и вышел в поле.