Глаз времени - [121]

Отик немного поморщился, затем почесал свой широкий затылок.

— Просто хочу быть уверенным в том, что, когда меня не станет, все, что сейчас здесь делается, не умрет вместе со мной и новые поколения смогут продолжить заново открывать все утерянное.

Байсеза пожала ему руку.

— Все в порядке, Кейси. Уверена, ты будешь отличным учителем. Я всегда думала о тебе, как о суррогатном отце.

Ругань Кейси на английском, греческом и даже монгольском языке была впечатляющей.

Байсеза поднялась со своего ложа и сказала:

— Парни, мне жаль прерывать веселье, но я должна немного поспать.

В едином порыве все трое обнялись, прижавшись головами, словно совещающиеся на поле игроки.

— Дать тебе «голубой отбой»? — спросил Кейси.

— У меня еще есть… Вот еще что, — прошептала она. — Освободите людей-обезьян. Если я смогу вырваться из этой клетки, то и они должны.

— Обещаю… — сказал Кейси. — Прощаться не будем, Биз.

— Нет, не будем.

— «Зачем дается жизнь, чтобы потом ее у нас отняли…» — процитировал вдруг Абдикадир.

— Мильтон, «Потерянный рай». Я прав? Монолог Сатаны.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Кейси, — сказала Байсеза и улыбнулась. — Перворожденные — не боги. А вот я всегда восхищалась Сатаной.

— К черту все это, — сказал Кейси. — Их нужно остановить.

Постояв так еще немного, она освободилась из их объятий и ушла, оставив наедине с вином.

Байсеза отыскала Евмена и попросила его разрешения покинуть банкет.

Грек поднялся со своего места, как всегда невозмутимый и явно трезвый. На своем высокопарном английском с резким акцентом он произнес:

— Хорошо, вы можете идти, мадам, но если только позволите мне ненадолго составить вам компанию.

В сопровождении двух стражей они пошли по вавилонской Дороге процессий и зашли в дом, который занял капитан Гроув. Британец обнял ее и пожелал удачи голосом Ноэля Кауарда[39]. Байсеза и Евмен продолжили свой путь и, покинув город через ворота Иштар, направились в македонский лагерь.

Ночь была ясной и холодной. На небе сверкали незнакомые звезды, и костлявый полумесяц выглядывал из-за высоких, желтоватых облаков. В лагере ее встретили радостными криками. В честь Байсезы царь велел приготовить для воинов и их семей вино и угощения. Казалось, весь лагерь был на ногах: в палатках горел свет от масляных ламп, а музыка и смех разносились словно дым, подхваченный ветром.

— Им всем жаль, что ты уходишь от нас, — сказал Евмен.

— Я просто дала им повод повеселиться.

— Ты не должна… э-э… недооценивать свои заслуги. Мы все оказались вместе в этом сотканном по кусочкам новом мире. Конечно, между нами возникали подозрения и даже недопонимание. К тому же вас, людей двадцать первого века, всегда было меньше, и от этого вы были самыми отдаленными среди нас. Но без вашей помощи даже Александр, со всей своей хитростью, не смог бы выстоять против монголов и победить. Всему назло нам удалось стать какой-никакой, но все же семьей.

— Да, нам удалось, ведь так? Думаю, это говорит немного о силе людского духа.

— Да. — Он остановился и посмотрел ей в глаза. В его лице читался тот зловещий гнев, который она не раз замечала в нем раньше. — Там, куда ты направляешься, ты встретишь врага, победить которого не под силу и Александру. И в тот момент ты не должна забывать об этой силе. Помни, мы всегда будем с тобой.

У палатки на стуле сидела жена одного из воинов и грудью кормила младенца. Лицо ребенка было круглым и бледным, как луна. Женщина заметила, что Байсеза на нее смотрит, и заулыбалась.

— Вавилонские астрономы решили, что день, когда произошло Слияние, следует считать началом нового календаря, новым годом. Несомненно, в тот день берет начало один из их могущественных циклов, их Великих Годов. Тогда все началось заново. И первые дети, которых зачали в Мире, уже давно родились. Им не довелось жить ни в одном из разорванных времен — в них они попросту не смогли бы появиться, так как родители их пришли из разных эпох, но их прошлое — монолитно. Они всегда существовали здесь. Порой мне очень хочется узнать, что они будут делать, когда вырастут.

Байсеза внимательно посмотрела в лицо греку: ровный загар сливался с танцующими от неспокойного света костров тенями.

— Вы так много понимаете… — сказала она.

Грамматевс улыбнулся пленительной улыбкой.

— А вы чего ожидали? Как сказал бы Кейси, подобно всем грекам, я — семи пядей во лбу и безмерно этим кичусь.

Они крепко обняли друг друга и двинулись обратно в город.

43. Глаз Мардука

Когда на следующее утро Байсеза появилась в храме, то обнаружила, что там ее уже ждали Абдикадир и Кейси, который производил проверку работы сенсорного оборудования. Они пришли сюда ради нее. Сердце женщины тронула такая вера в нее, а их поддержка придала уверенности.

Глаз неподвижно висел в воздухе.

Джош тоже был здесь. В отличие от Байсезы, на которой был ее летный костюм, набитый под завязку всем необходимым, он был одет в мятый фланелевый костюм и рубашку, а также (и это казалось довольно абсурдным) нацепил галстук. Оба понимали, что им предстоит столкнуться в этот день с чем-то неизведанным. Почему бы не предстать перед этим во всей красе?

Лицо Джоша было бледным, а под глазами появились черные мешки.