— Знаешь, волшебник, я всегда завидовал птицам, которые смотрят на наш мир из поднебесья. Но как бы высоко я ни поднимался в горы, все равно мне не удавалось охватить взглядом весь мир. Сейчас же ни ты, ни Афризия, — рассудил Конан, — не можете покинуть Кирос. А сразу же после твоей свадьбы, волшебник, мы с Руфией, — Конан обнял девушку за плечи и крепко прижал ее к себе, — отправляемся в Кот. — Так вот, не одолжишь ли ты на эти две седмицы нам свой летающий замок?
Даже Ишмаэль присвистнул от такой наглости. Но, к удивлению друзей, Андуран не счел просьбу киммерийца чрезмерной.
— Да будет так. Я прекрасно тебя понимаю и сам с удовольствием составил бы тебе компанию, но увы… — Волшебник вздохнул и развел руками. — Ты совершенно прав. В ближайшее время вряд ли мне представится возможность покинуть землю. Как я ни старался убежать от дел людских, судьба распорядилась по-другому. Теперь, — Андуран с нежностью посмотрел на Афризию, — я в ответе не только за себя, но и за народ своих будущих детей. — Он посмотрел долгим взглядом на Конана: — И знаешь, мне это по душе, хотя не думаю, что ты сейчас со мной согласишься. Вспомни, горец, мои слова через тридцать лет.
* * *
Послушный воле киммерийца сказочный замок летел на восток. Далеко внизу проплывали каменные отроги Гамалейских хребтов.
Горы уходили во все стороны, насколько хватало глаз, и лишь на севере сменялись лесистыми равнинами.
На далеком-предалеком горизонте только начало всходить солнце, и первые лучи дневного светила окрасили вечные снега в розовый цвет. Ледяной воздух был удивительно прозрачен. Торжественную тишину вечных гор нарушала лишь бесконечная, как время, песня ветров.
Конан во весь рост выпрямился на невысоком каменном парапете. Подставив грудь холодному свежему ветру, киммериец не сводил прищуренных глаз с солнечного диска. Счастье переполняло его душу.
Он был молод, здоров и полон сил. Вот он, весь мир, — как на ладони лежит под его ногами! Что можно было желать еще? Золото? Тлен! Власть? Ловушка для сильных! Смысл имела лишь вечная борьба.
Может быть, дальновидный Андуран и знал, как сложится жизнь киммерийца, но сейчас Конану было наплевать на все откровения волшебника. Он сам без чьих-либо советов разберется, где зло, а где добро!
От распирающих его чувств киммериец запрокинул лицо к бело-голубому небу и во весь дух закричал:
— Эа-а-а!!!
Далеко внизу дрогнули потревоженные впервые с начала времен горные склоны, но вскоре последнее эхо крика киммерийца затерялось среди каменных пиков.
— Ты прямо как маленький. — Закутавшись в пушистую мягкую меховую накидку, Руфия стояла в дверях. — Иди лучше ко мне, мой герой!
— Иду, радость моя, иду! — отозвался Конан.
Киммериец довольно рассмеялся и направился к девушке.
