Глаз дракона - [77]

Снова увидеть отца. Сказать ему… я понимаю.

Старший следователь допивает чай, громко ставит чашку с блюдцем на антикварный столик. Знак препинания начинает менять направление.

— Директор, ваша команда, когда она обследует дом под Харбином?

Старик улыбается, глубокие морщины складываются вокруг глаз, рта. Пиао знал его взрослым мужчиной в расцвете лет. Упругая кожа. Ясные глаза смотрят в будущее. В зрелище того, чем он стал, есть своя мораль. Он испытывает то же самое каждый раз, когда смотрит в зеркало. Каждый раз, кроме тех дней, когда он просыпается, а волосы Барбары разметались у него по груди. Её груди вздымаются и опадают, прижавшись к его руке.

— Поменял тему. Ты становишься хорошим детективом, Сунь Пиао. Станешь ещё лучшим политиком… — Директор подталкивает отчёт через стол, — …это всё между нами, старший следователь Пиао. Мадам Хейес никогда не было здесь, и отчёта этого не существует. Я передаю его тебе только потому, что у тебя такая красивая мать.

— Ваша команда уже была в этом доме, правда?

Директор Чиэ складывает пальцы и кладёт руки на стол. Текстура шишковатой коры лежит на ореховом шпоне.

— Мы относимся к контрабанде национального наследия, реликвий нашей культуры, как к серьёзной проблеме. Партия и правительство разделяют этот взгляд, поэтому наш бюджет позволяет нам реагировать быстро. Так случилось, что наша команда уже разрабатывала тему Харбина. Они были в этом доме через пару часов после того, как вы связались с нами… И даже раньше, чем вы приземлились в Хунцяо.

— Чем ваша команда занималась в Харбине?

Директор отхлёбывает чай… просто для поддержки. Сам чай давно остыл.

— Пинфан.

Барбара видит, как расширяются зрачки Пиао, как слова застревают у него в горле.

— Пинфан, это что, какое-то место?

— Наша трагедия… — отвечает Пиао, склонившись к ней. Она до сих пор пахнет той ночью и континентом, не исследованным до конца.

— …мы слышали о вашем Дахау, о Бельзене. А вы не слышали о нашем Пинфане. Запад, где вы живёте, хочет монополизировать рынок человеческого страдания…

Пыль в комнате, запах старых книг, глиняных черепков и клея.

— …когда американцы освободили лагерь от Японской Императорской Армии, они сохранили жизнь всем убийцам в обмен на данные, полученные в ходе экспериментов над нашими гражданами. Наши эксперты считают, что эта информация активно используется в медицинских исследованиях на западе.

— Простите нас.

Она извиняется за всю страну. Солома на ветру. Слова кажутся совсем бессмысленными, едва покидают губы Барбары.

— Воспоминания гаснут, мадам Хейес; так уж они устроены…

Слова директора Чиэ льются бальзамом на рану.

— …но наш иск против Японии ради компенсации за всё произошедшее, он забыт не будет. Наша команда в Пинфане собирает доказательства уже восемнадцать месяцев. Их приложат к отчёту и в следующем году будет открыт юридический иск к японскому правительству…

Он улыбается. Лицо его похоже на смятый бумажный пакет.

— …обычно мы не берёмся за такие задачи, но этот случай очищает душу. И её же сильно утомляет. Исследование вашего дома в заснеженных полях Яншоу стало блаженной передышкой.

Кровь, впитавшаяся в деревянный пол. Жизнь сына, покинувшая его тело. «Блаженная передышка»… в его устах это похоже на вечеринку с танцами. Старший следователь стучит костяшками пальцев по коже папки с отчётом.

— У меня нет времени на бумаги, пока на спине сидит Липинг. Директор, что здесь говорится?

Чиэ встаёт, медленно, осторожно. Его поза похожа на знак вопроса. Внимание его приковано к одной Барбаре. Старик — большой ценитель женщин, и с возрастом это не меняется. Может ли пчела забыть про мёд?

— Извините, дорогая, если я начну занудно читать лекцию…

Он улыбается, она кивает.

— …к вашему первому отчёту отнеслись со всем вниманием, старший следователь. И наше собственное расследование было хоть и быстрым, но, могу уверить вас, очень качественным. Как и всегда…

Он изучает ногти. Жизнь археолога оставила на нём несмываемый отпечаток; кожа выгорела до жёлто-бурого цвета, как почва великих лесских равнин Хуанхэ. Ногти… толстые, острые, как стальные мастерки.

— …вы уже в курсе, мадам Хейес, что ваш сын официально никогда не был в нашей стране, и я не имею полномочий оспорить это. Желания тоже. Плавать в море, когда знаешь, что уже наступил сезон тайфунов — опасный способ отдыха, если вы понимаете мою мысль. А поскольку ваш сын официально никогда не был в нашей стране, значит, он не мог работать в Шанхайском Институте Археологии у начальника раскопок Вана Сюйэли…

Пальцы старика складываются в кривой, указующий шпиль.

— …но мы знаем, мадам Хейес, чем именно занимался ваш сын…

Барбара чувствует, как теряется концентрация. Слова Чиэ текут мимо неё.

— …один их моих археологических инспекторов при оказии посещал важные раскопки рядом с древней столицей Чаньгань… в двенадцати милях от Сяня. Это первые обширные раскопки мавзолея империи Хань, который мы называем «спящим городом императоров, их жён и любовниц». На одной этой равнине обнаружено восемьсот захоронений, и хотя ни одной царской гробницы ещё не открыли, есть ощущение, что спящий город скоро пробудится. Ваш сын участвовал в этом процессе. Один из будильников. Один из первых участвующих археологов. Одарённый исследователь Хань, как мне говорили…