Глаз дракона - [126]
— …его казнят, возможно, заберут для трансплантации органы, если ты не убьёшь англичанина…
Лобовое столкновение эмоций. Очень сильных, совсем противоположных. Жив, Яобань жив. Удар радости раздаётся в груди старшего следователя. И в другом углу — сожаление, потеря… уже начинают пожирать его. Жизнь Шишки у него в руках, и вот-вот вытечет между пальцев.
— Нет, я не буду его убивать.
Линлин подходит к подножью гроба.
— Сунь, ты заставляешь меня делать то, что я делать не хочу. Превращаешь в то, чем я не хочу быть…
Снаружи начинается дождь. По окну стучит барабанная дробь капель. Охранники продолжают стоять рядом с Яобанем. Его волосы мокнут. Их края начинают зубриться, превращаются в пилку, как у хлебного ножа.
— …мужчины всегда так поступают с женщинами. Вы превращаете нас в других. Те куски, от которых вы отказались, достаются нам. Те вещи, которые не хотите делать вы, делаем мы за вас…
Дождь становится сильнее. На деревьях. На листьях. На траве. Через её плечо Пиао наблюдает за полосами этого серого водопада.
Смой всё прочь, пожалуйста, смой всё прочь.
Она лезет в карман, у неё в руках появляется лист бумаги. Она медленно его разворачивает. Компьютерная распечатка. Слова на нём поднимают в нём волну личного ужаса. Пиао заранее начинает дрожать.
— …это от твоего врача из Народного Военного Госпиталя. Результаты твоих последних проверок крови…
Он забирает распечатку из её пальцев. Всё обостряется. Цвета. Запахи. Текстуры. Он чувствует толщину бумаги между пальцами. Текст еле заметно поднимается над её поверхностью. Но он его не читает. Ему это не нужно. Он и так знает, что она ему скажет. Знает… наверняка.
— …трансплантированный орган, почка, которую тебе пересадил Чарльз Хейвен. Её забрали у живого донора. У заключённого, который был болен. Англичанин наверняка об этом знал…
Снаружи по-прежнему идёт дождь. Вода ручейками сбегает по носу и подбородку Яобаня. Он видит, как вода омывает буквально каждую лопасть травы. А наверху в небе сдвинулись ставни… цвета амальгамы, вылитой в канаву.
— …у заключённого был ВИЧ. Теперь у тебя есть ВИЧ…
Она улыбается. Окрашенный помадой провал. Небо падает. Пиао нащупывает стул, ноги его превращаются в воду. Размытый рывок взгляда из окна в сад. Дождь всё ещё идёт, но Шишку увели из-под его потоков, и его больше не видать. Увели в безопасное и сухое место. Безопасное.
Глава 38
Дождь… она снова приходит. Каждый день. Будто земля превращается в океан. Уже несколько недель. Или месяцев?
Пиао сидит на бревне, дождь постоянным потоком омывает его лицо. Каждая капля барабанным ударом вбивает в него силу, туда, где прежде ничего не было. В уголках рта ощущается их вкус… горький вкус. Всегда горький.
Он идёт следом за ней из основного здания, она скользит в чёрном, не оставляя свидетельств того, что шла по сырому газону. Большой, чёрный зонт раскрыт над головой, как нависающее облако. А потом она стоит с ним, стоит над ним.
— Время пришло, — всё, что говорит Линлин.
Пока они едут в аэропорт, он изучает тонкую папку. Договорённости. Комната в отеле. Машина. Билеты на самолёт. Он ждёт, что его отправят в Соединённые Штаты Америки. Блестящие люди в блестящих городах. Толчок удивления вжимает его спину в велюровую обивку чёрной иностранной машины. Билет, в один конец… в Центральный аэропорт Пекина.
В самолёте, когда они пролетают над городом-садом Сучжоу, над шёлковым городом Уси, Цзэнцзяном в дельте Длинной реки, за которым идёт прямой разрез Великого Канала, и пересекают древние болота Хэбэй… он берёт из папки два последних листа. Большую и подробную статью из провинциальной газеты «Дэйли Уикэнд» и компьютерную распечатку с данными визы и разрешениями на перемещение по стране. Субъект… Хейвен.
Пока Пиао пьёт чай, обжигающий и горький, а самолёт ГААК[6] разворачивается над потрёпанным берегом моря Бохай… его палец бежит по бледно-серым линиям. Англичанин вернулся в Народную Республику всего чуть больше месяца назад. Одобрено и отмечено дальнейшее путешествие в Куньмин, где он с тех пор и находится. Куньмин, город с репутацией перевалочного центра наркотраффика и крупными больницами, и там расположен Суд Куньмин, известная постройка непревзойдённого мастерства. Разрешение на перемещение по стране показывает, что Хейвен всего пару дней назад въехал в Пекин. Обратный билет, СХ 251, до Соединённых Штатов Америки… тоже пару дней назад. Так легко он въезжает и выезжает из Народной Республики. Так легко ему выдают разрешение на перемещение по стране, из провинции в провинцию, не задавая вопросов. Ясно, что он так и остаётся «уважаемым иностранцем». Человеком, у которого есть очень высокопоставленные друзья.
Статья из «Дэйли Уикэнд» — копия с копии с копии… серая на сером и едва читабельная. В ней обсуждаются новые расширяющие изменения в законе, который одобрил Национальный Народный Конгресс, и который вступает в силу в январе. Среди прочих пунктов он позволяет властям изыскивать альтернативы использованию расстрельных команд для выполнения одобренных государством казней. Там упоминается доктор, Ван Цзюнь, директор больницы на юго-западе Народной Республики, который в последние несколько месяцев экспериментировал с самыми надёжными методами умерщвления людей. Работа получилась исчерпывающая. Всесторонняя. Его команды врачей испытывали на приговорённых бесконечную волну лекарственных коктейлей. Медленно, медленно… приблизились к эффективному убийству. Ключевым моментом было то, что смертельная инъекция не должна повреждать внутренние органы жертвы, пригодные к трансплантации. Последняя группа преступников поблагодарила директора и его команду, когда они добровольно подставили руки… с закатанными рукавами. Все выглядели спокойными. Никого не пришлось привязывать к носилкам. Двадцать два человека получили уколы. Двадцать два человека умерли. За каждой смертью отдельно наблюдали коллеги с секундомерами и блокнотами. Уровень боли, сопровождающий смерть, был надлежащим образом оценен и зафиксирован. Промежуток, потребовавшийся на умирание, был привередливо отмечен. Смерть наступает в период между пятьюдесятью семью секундами и тремя минутами сорока пятью секундами. По оценкам это зависит от того, сидят преступники или стоят. Но больше от того, какой именно коктейль был введён. Смесь № 1 или Смесь № 2. В дни финальных испытаний Ху Цзянькан, директор Третейского суда, одобрил использование Смеси № 2 как «предпочтительного средства» для государства, для того, что он обозначил как «разновидность эвтаназии».
Американский конгрессмен Эван Кендрик неожиданно становится мишенью для арабских террористов. Оказывается, именно он был тем неизвестным героем, освободившим заложников в Маскате. Теперь террористы решили отомстить ему. Вместе с красавицей, которая спасла ему жизнь, Эван вступает в смертельную схватку со злом. Судьба Кендрика и, возможно, всего мира находится в руках загадочного и опасного человека, известного под именем Махди.
У безупречной супруги восходящего американского политического деятеля есть опасные тайны, которыми она готова поделиться с его избирателями.
Политические триллеры уже несколько лет наводняют популярный книжный рынок, и их темами были убийства или почти убийства правительственных деятелей, холодная война, а в последнее время — интриги на Ближнем Востоке. Многие из этих триллеров беззастенчиво были переработками ещё римских трагедий, а их персонажи — менее чем тонко замаскированными версиями выдающихся мужчин и женщин в новостях. Одна из лучших или, по крайней мере, одна из самых занимательных — эта новая книга Колина Форбса. «Каменный леопард» очень похож на документальную беллетристику, любимую такими писателями, как Фредерик Форсайт, автор знаменитого «Дня шакала». Действительно, есть несколько сходств с «Шакалом» в «Леопарде». Обе книги используют в качестве своих главных героев политических лидеров Франции, и обе книги имеют дело с неминуемым убийством президента этой республики. «Шакал» был о заговоре с целью покончить с Шарлем де Голлем; «Леопард» — о плане устранения высокопоставленного французского политика, характеристики которого, как обрисовал Г. Форбс, мало чем отличаются от президента Валери Жискара д’Эстена. И, как и «Шакал», книга Форбса не натянута, динамична и заслуживает доверия тем, что персонажи говорят так же, как персонажи в реальных правительствах. Г-н Форбс явно опирался на текущие события, такие как растущее коммунистическое влияние во Франции и других частях Европы. Сам роман рассказывает о высокопоставленном правительственном чиновнике, который тайно является русским агентом и планирует включить страну в Советский блок. Кульминация захватывает, и разгадка книги — которая включает в себя личность коммунистического агента — искусно скрывается до самого конца. Приверженцы текущих событий найдут эту книгу особенно интригующей, но для любителей триллеров «Леопард» должен оказаться очень увлекательным и быстрым чтением. Некоторые элементы дизайна обложки книги предложены иноязычным издательством.
В сборник включены политические детективы, объединенные одной темой — разоблачение подрывной деятельности империалистических спецслужб, в первую очередь ЦРУ США, в разных регионах мира. Советские писатели и журналисты — В. Викторов, В. Кассис, Л. Колосов, М. Князьков, Е. Коршунов, В. Тимофеев — рассказывают о «черных делах» спецслужб — главных «антигероев» этой книги. Сборник воспитывает чувство высокой политической бдительности.
Остросюжетная повесть рассказывает о движении борцов бельгийского Сопротивления и участии в нём советских граждан в годы второй мировой войны.Сюжет повести — розыски советским лётчиком Виктором Масловым участников партизанского отряда, в котором сражался его отец, Борис Маслов, погибший на территории Бельгии в борьбе против немецких оккупантов.
Что делать японской виолончелистке-виртуозу, которую зовут на гастроли в Европу и Америку, а она патологически боится самолетов? Плыть морем? А что, если в заблокированном Панамском канале судно будет захвачено боевиками? Вспомнить давние уроки карате и в одной вспышке кровавого безумия выплеснуть все накопившиеся с детства фобии. Да и переносной зенитно-ракетный комплекс советского производства не так уж сложен в обращении…