Глаз цапли - [57]

Тени от горной гряды, на которую они только что поднялись, простирались далеко по лежащей перед ними равнине. Вдали, где тени кончались, земля была золотистого цвета, она прямо-таки тонула в золотисто-красноватой прохладной дымке, сквозь которую полосами и пятнами поблескивали ручейки и речки, темнели то ли холмы, то ли купы деревьев-колец. У самого горизонта, на фоне бескрайнего, бесцветного, расчищенного ветром неба виднелись едва различимые глазом горы.

— Далеко еще? — спросил кто-то.

— До подножия гор километров сто, наверное.

— Большие горы…

— Такие же были на севере, у Безмятежного озера.

— Возможно, это одна и та же горная гряда. Помнишь, она тянулась как раз на юго-восток.

— Эта равнина, как море — ни конца, ни края.

— Ну и холодно же здесь!

— Давайте-ка спустимся вниз, там не будет такого ветра.

Горные долины давно уже утонули в серых сумерках, но залитые солнцем ледяные вершины далеких гор на востоке долго еще горели закатным пламенем на фоне поблекшего неба. Потом и они побледнели и словно растворились в сумерках; ночь была ветреной, на черном небе сияли крупные звезды; казалось, отсюда видны все здешние созвездия сразу, похожие на огни светящихся во тьме городов, ни один из которых не был для этих людей родным.

В этой горной долине вдоль ручьев росло много дикого риса; им они в основном и питались в течение тех восьми дней, что шли по направлению к горам. Железные Горы у них за спиной становились все меньше, превращаясь в извилистую красноватую линию на фоне западного края неба. В долине водилось множество кроликов, более длинноногих, чем на побережье; берега ручьев и речек были испещрены их следами; утром целые стаи кроликов грелись на солнышке и смотрели на людей, проходивших мимо, спокойными равнодушными глазами.

— Нужно быть полным дураком, чтобы здесь остаться голодным, — приговаривал Упорный, наблюдая, как Италиа ставит силки у брода, поблескивающего мокрыми камнями.

Но они шли дальше. Здесь, на высокогорной долине дули холодные пронзительные ветры, а деревьев, чтобы построить шалаши или разжечь костры, вокруг не было. Они шли до тех пор, пока земля под ногами не начала как бы вспухать — начинался подъем, и наконец у подножия гор они вышли к большой реке, бежавшей на юг, которую Андре, ответственный за составление карты, назвал Скалистой. Чтобы перебраться на тот берег, обязательно нужно было отыскать брод, которого они поблизости не нашли, или построить плоты. Одни были за то, чтобы переправиться через реку и оставить позади и эту преграду, другие считали, что нужно повернуть на юг и продвигаться вдоль западного берега реки. Решая, как поступить, они пока что разбили лагерь и устроили настоящую стоянку. Один из путешественников сильно повредил ногу при падении, у других также имелись травмы и недомогания, хотя и менее серьезные; зато обувь абсолютно у всех нуждалась в починке; да и сами люди страшно устали, и несколько дней отдыха были им просто необходимы. Они сразу построили шалаши из веток и тростника, потому что было очень холодно и на небе собирались тучи, хотя пронзительный ветер сюда не долетал. В ту ночь впервые выпал снег.

На берегах Залива Мечты снег шел редко и никогда не выпадал так рано. Здесь был иной, куда более суровый климат. Холмы на побережье, обширные пустоши и Железные Горы задерживали дожди, несомые западными ветрами с океана; здесь должно было быть гораздо суше, хотя и холоднее.

Огромная горная гряда с островерхими ледяными пиками, по направлению к которой они все это время шли, редко бывала видна, пока они пересекали долину, поскольку снеговые тучи спускались почти к самому подножию гор. Теперь они достигли холмов в предгорьях — тихой гавани, лежавшей между насквозь продуваемой ветрами просторной долиной и мрачными скалистыми горами с заснеженными вершинами. Они остановились в неширокой лощине в устье энергичного горного ручья, впадавшего в Скалистую реку; ручей этот, прорыв себе проход в скалах, все расширял его, пока созданное им ущелье не расступилось, открывая выход на поросшие лесом просторы. Главным образом там росли деревья-кольца, но встречались и весьма крупные хлопковые деревья, среди которых было много прогалин и полян. Склоны гор с северной стороны долины были крутые, каменистые, словно стеной отгораживая ее и более пологие южные холмы от холодных ветров. Место вообще оказалось очень приятным. Все путешественники сразу почувствовали себя здесь в безопасности — еще в первый день, когда строили свои шалаши. Но утром все поляны и прогалины были белы от снега, а под деревьями-кольцами, густая бронзовая листва которых удержала большую часть первого легкого снежка, каждый камень, каждый упавший листок посверкивал, покрытый морозным инеем. Людям пришлось сперва сгрудиться у костров и немного оттаять, прежде чем отправиться за новым запасом топлива.

— Да, шалаши при такой погоде нас явно не спасут, — мрачно проговорил Андре, растирая застывшие, потрескавшиеся от холода пальцы. — Б-р-р, до чего же я замерз!

— Смотри, разъяснивает, — сказала Люс, глядя в широкую прогалину между деревьями, где их часть долины выходила к просторной горловине ущелья, прорытого горным ручьем. Над крутым противоположным берегом Скалистой реки мрачно высилась, поблескивая, громада Восточной Гряды, темно-синяя, с белоснежными вершинами.