Глаз цапли - [43]

Хотя жители Шанти и деревень уже давно, еще с раннего утра начали собираться для Короткого Марша, как без улыбки назвал его Саша, они успели подойти к дороге лишь где-то около полудня; и стояли большой хаотичной толпой вместе с детьми. Все время прибывали новые люди, они начинали искать в толпе приятелей и друзей, так что продвигались к Столице шантийцы очень медленно.

Фалько и Макмиллан со своим войском, напротив, шли очень быстро и к полудню продвинулись уже далеко, когда им сообщили об огромной толпе жителей Шанти-тауна, собравшейся на дороге.

Итак, обе армии встретились на холме Роктоп, ближе к Шанти, чем к Столице. Авангард шантийцев, поднявшись на невысокую вершину холма, увидел, что столичный отряд как раз начал подъем по направлению к ним. Шантийцы сразу же остановились. У них было преимущество — они успели занять высоту, что, однако же, было и недостатком их положения, ибо большинство участников Марша все еще находились у подножия холма с восточной стороны и не только не могли видеть, что происходит, но и сами тоже видны не были. Илия предложил Андре и Льву отступить вниз метров на сто, чтобы встретить столичный отряд примерно посредине склона; и хотя это отступление могло быть расценено противником как трусость или слабость, они все же решили, что так будет лучше. Стоило сделать этот шаг назад хотя бы для того, чтобы полюбоваться физиономией Германа Макмиллана, когда он с важным видом взобрался на вершину холма и впервые увидел то, с чем ему предстояло столкнуться: перед ним было море из четырех тысяч людей, сгрудившихся вдоль дороги, затопивших все подножие холма, его склон и близлежащую равнину — дети, женщины, мужчины, самое большое скопление людей, когда-либо наблюдавшееся в этом мире. И все они пели. Багровое лицо Макмиллана побелело. Он отдал какой-то приказ своим людям в коричневых мундирах, и те молча взяли ружья на изготовку. Зато многие из охранников и большинство добровольцев начали галдеть, стараясь заглушить это мощное пение, и потребовались определенные усилия, чтобы заставить их замолчать, ибо предводители обеих групп готовились говорить.

Первым начал Фалько, однако шум все еще продолжался и его суховатый голос оказался почти не слышен. Тогда вперед вышел Лев и перехватил инициативу. Его звонкий голос заставил всех замолчать и торжествующе разлетался с вершины холма в наполненном ветром и серебристым светом пространстве.

— Люди Мира дружески приветствуют представителей Столицы! Мы пришли, чтобы рассказать о своих планах и намерениях и о том, что просим сделать вас, а также о том, каковы будут последствия, если вы наши решения отвергнете. Послушайте же нас, люди Виктории, ибо мы возлагаем на эту встречу большие надежды! Во-первых, наши люди, находящиеся у вас в заложниках, должны быть немедленно освобождены. Во-вторых, больше не будет никаких облав и принудительных работ. В-третьих, представители города и Столицы встретятся, чтобы обсудить дальнейшее сотрудничество и выработать более справедливое торгово-экономическое соглашение. И наконец, планы Шанти о том, чтобы основать новую колонию на севере, будут претворены в жизнь без вмешательства Столицы, как и планы Столицы относительно новых поселений в Южной Долине вдоль Мельничной реки — без вмешательства со стороны Шанти. Эти четыре пункта были всесторонне обсуждены и единодушно приняты жителями нашего города, так что дальнейшему обсуждению они не подлежат. Если они неприемлемы для Совета, то население Шанти вынуждено предупредить Столицу, что всякое сотрудничество, в том числе — торговля, снабжение продовольствием, топливом, лесом, одеждой, рудой и прочим, немедленно прекратится и не возобновится до тех пор, пока эти четыре условия не будут выполнены. Данное решение не терпит никаких компромиссов. Мы ни при каких условиях не станем применять против вас силу, однако, пока вы не пойдете навстречу нашим требованиям, сотрудничать с вами мы не станем. Повторяю: на компромисс мы не пойдем. Я говорю от имени всего моего народа. Мы намерены твердо держаться принятых решений.

Со всех сторон окруженная широкими темно-коричневыми спинами и плечами вооруженных мужчин, так что ей ничего не было видно, Вера стояла, все еще не отдышавшись после этого мучительного для нее марш-броска, и смаргивала набегающие слезы. Ее била дрожь. В ясном, мужественном, сильном, молодом голосе Льва не слышалось ни гнева, ни какой-либо неуверенности, он словно выпевал слова Истины и Мира, рвавшиеся из его прекрасной души, из ее души, из души их народа, бросающего вызов и одновременно взывающего к надежде…

— Даже вопрос не может стоять, — прозвучал тусклый сухой голос Фалько,

— о заключении каких-либо сделок или компромиссов. С этим мы согласны. Ваша демонстрация численного превосходства также весьма впечатляюща. Но имейте в виду: именно мы стоим на страже закона, и мы вооружены. Я бы не хотел применять силу. Пока в этом нет необходимости. Однако вы сами вынуждаете нас к этому, собрав такое количество народа и рассчитывая силой заставить нас принять ваши требования. С этим мы мириться не намерены. Если ваши люди сделают еще хотя бы шаг по направлению к Столице, я отдам приказ остановить их. Ответственность за нанесенные увечья или смерти ляжет целиком на вас. Вы вынуждаете нас пойти на крайние меры в целях защиты сообщества людей на планете Виктория, и мы не колеблясь прибегнем к этим мерам. А сейчас я требую, чтобы эта толпа немедленно разошлась по домам. Если этого не произойдет, я прикажу своим людям применить оружие. Но прежде я бы хотел обменяться заложниками, как мы договорились. Здесь ли Вера Адельсон и Люс Марина Фалько? Тогда пусть без опаски перейдут разделяющую нас границу.