Глаз бури - [7]
…а у этого еще и глаза светились бледно-голубым…
– Не бойся, – с мягким акцентом сказал он. – Это мой пес.
Девочка сглотнула. Синьор оказался таким рослым здоровяком, что мог бы придушить ее одной рукой, если б только подумал, будто она хотела украсть его собаку.
– Кругом чисто. – Около них остановился худощавый черноволосый парень. – Другой нежити рядом нет.
Синьор кивнул. На вид он был серьезным и добродушным, но они все с первого взгляда ничего, а на деле…
– Расскажи нам все. С того момента, как поняла, что происходит нечто странное.
Почему им всем надо, чтобы с ними говорили?! Ренцио вот за всю жизнь ни словечка не сказала, и ничего, не померла!
– Если ты не хочешь говорить, – продолжал синьор, – то просто расслабься и вспомни сегодняшнее утро.
– Может, не будем заниматься этим здесь? – недовольно спросил парень. – Давайте хотя бы за какой-нибудь угол свернем.
Ренцио подобралась. От этих могут спасти только быстрые ноги. Надо просто выбрать минуту и внезапно броситься бежать. Будто мало ей этих водяных призраков! Она вспомнила ледяные пальцы, зубастые пасти и мелко затряслась.
– Никто не причинит тебе вреда, – сказал синьор, и пес опустил тяжелую лапу ей на плечо.
– Мы дадим тебе еды и денег, – вмешался его приятель. – Времени уйдет минут пять, а потом можешь валить на все четыре стороны.
Вот-вот, всего-то останься с синьором на минуточку, он даст тебе денег и хлебушка. Ренцио собрала в кулак остаток сил, вскочила и рванула прочь. Парень сцапал ее за шкирку и поднял извивающуюся девочку в воздух, как пук моркови. Она пнула его изо всех сил, но он даже не дернулся, поймал ее за подбородок и уставился ей в лицо. Ренцио не успела зажмуриться. В очень черных, без блеска глазах парня вспыхнули огненные кольца. От этого жуткого взгляда девочка обвисла, будто тряпичная кукла, в голове помутилось, и дальше она не помнила…
«Какого черта ему надо?» – сердито думал Бреннон, прогуливаясь с Валентиной по набережной. Как будто по воскресеньям им заняться больше нечем, только бегать на встречи с пироманом!
– Письма пишет, – проскрипел комиссар, пронизывая раздраженным взором толпу горожан, гуляющих по набережной. – Встречи назначает! Я ему кто – друг семьи, что ли?
– Но вдруг он что-нибудь знает о пропавшем в Фаренце консультанте? Ты так беспокоишься за Лонгсдейла, а мистер Редферн, быть может, следит за этим городом.
– Не уверен, что после рассказов пиромана мне полегчает, – буркнул Натан. Лонгсдейл, пес и ведьма отбыли в Фаренцу восьмого числа после полудня. Консультант обещал писать по мере возможности, но Бреннон, памятуя о прошлых делах, сомневался, что тот сумеет выкроить на это время.
Валентина взяла комиссара под руку, и его раздражение утихло. К тому же денек был просто чудо: пригревало солнышко, на небе до самого горизонта – ни облачка, даже вода в Уире казалась теплой, как летом. Горожане с удовольствием гуляли, обсуждая необычно теплый октябрь.
– А потом ничего не случится? – тихо спросил Натан, поглаживая руку вивене[1]. – Ну, с погодой и вообще, от того, что ты тут влияешь…
– Нет, – безмятежно отозвалась она. – Я же знаю, что делаю. Все равно нам скоро уезжать, так почему бы не насладиться теплом перед отъездом? Когда мы вернемся, будет уже глубокая осень.
Бреннон хмыкнул: похоже, блэкуитцы ничего не имели против затянувшегося лета. Раз он не смог увезти Валентину в путешествие сразу после свадьбы – то почему бы ей не порадовать себя теплом и солнышком? Они собирались на юг Илары, где, как сказала Валентина, в это время года чудесная погода. Впрочем, чудесную погоду они наверняка привезут с собой.
За время, прошедшее после женитьбы, Натан немного пообвыкся в новом положении, одним из весомых плюсов которого было обитание прямо напротив работы. Бреннон особенно оценил это, когда днями и ночами разгребал последствия ночного бунта, устроенного злобным магом Розйманом. Всегда приятно, доработав до часу ночи, перейти улицу и оказаться дома.
Еще больше Натан оценил деликатность, с которой Виктор перевесил портрет отца к себе в комнату. Дети Валентины не имели ничего против комиссара, но он все равно чувствовал, что движется по очень тонкому льду – например, Марион была явно неравнодушна к ведьме… то есть дворецкому мистера Лонгсдейла, потому что Джен носила мужское обличье. И хотя Джен не отвечала на скромные знаки внимания от девушки (слава богу!), Натан пока понятия не имел, как выпутаться из этой ситуации. Так что поездка в Илару была очень кстати, чтобы собраться с мыслями и подумать, как быть и с Марион, и вообще с этим внезапным отцовством.
– Вот они, – сказала Валентина.
Бреннон засопел. Редферн и Маргарет сидели в одной из беседок, которые мэрия для удобства гуляк натыкала там и сям вперемешку с клумбами. Пироман что-то рассказывал девушке, указывая тростью то на одно, то на другое здание. А если учесть, что он был ровесником кафедрального собора, то Бреннон даже думать не хотел, что именно Энджел способен поведать ученице.
– Мне кажется, они вполне счастливы, – примирительно заметила Валентина. – По-моему, мистер Редферн пытается, хм-м-м… наладить с тобой родственные отношения.
