Глаз бури - [3]

Что происходит? Откуда взялась вода? Неужели он уснул и во сне опрокинул лодку? Горькая и соленая вода хлынула в рот, обжигая распухший, еле ворочающийся язык. Несколько капель попали в горло, и Ларсу-Уве померещилось, будто он хлебнул расплавленой стали. Страшный приступ кашля скрутил тело, заставив извиваться, как в судорогах. Но потом поток прохладной воды обдал голову, обмывая измученный мозг. Мутно-багровая пелена, застилавшая глаза, странно поголубела, и вдруг молниеносно ушла вверх, превратившись в прозрачное вечернее небо. Ларсу-Уве понял, что лежит на чем-то твердом и холодном, совершенно не напоминающем спасательную шлюпку, а над ним склонились три неясные фигуры. Потом прямо в лицо ему сунулась усатая морда, пахнущая странной смесью мускуса и рыбы. Морда ласково заурчала и облизала ему нос. Фигуры в вышине задвигались. Что они делали, Ларс-Уве понять не мог — их очертания сливались с глубокими синими тенями, разбегающимися по небу. Он напрягся, пытаясь заставить глаза сфокусироваться, однако был вознагражден только жгучей болью под веками, словно туда набили песка. Невольно выступившие слезы снова скрыли стоявших над ним людей.

— На каком корабле плавает экипаж?

Более идиотского вопроса в данный момент придумать было нельзя. Ларс-Уве даже не понял, на каком собственно языке его спрашивают, настолько был поражен. Голос спрашивающего долетал глухо, как сквозь подушку, поэтому до Ларса-Уве сначала не дошло, что спрашивают именно его. Усатая морда еще раз лизнула его в ухо. А потом вопрос повторился, уже более нетерпеливо.

— Какой корабль?

Лишь сейчас Ларс-Уве сообразил, кого спрашивают. С трудом вспомнив то немногое, что смогла удержать измученная голова, он хрипло выдавил:

— Ледяной корабль.

Ответ оказался неожиданным и вызвал смятение. Это Ларс-Уве смог определить и вслепую. Непонятное шуршание, перешептывание, тихие вскрики. Потом у него еще что-то спрашивали, однако он снова потерял сознание. Правда на этот раз — с облегчением и надеждой.

Когда Ларс-Уве наконец очнулся, то почувствовал себя гораздо лучше. Прошло тошнотворное ощущение постоянной качки, исчезла сверлящая головная боль, пропала застилающая глаза пелена. Легко, рывком, он сел на постели. Оказалось, что о нем позаботились и хорошо. Постель свежая, хотя по привычным меркам и жестковатая. Но простыни буквально хрустят. На низком столике рядом с изголовьем стоял небольшой кувшин с незнакомым напитком. Ларс-Уве с сомнением понюхал, но пахло так приятно, что он залпом осушил кувшинчик. Чуть кисловатый прохладный напиток придал бодрости, заставил кровь забурлить. Ларсу-Уве захотелось встать, и тут он понял, почему столик был таким низким — потолок комнатки тоже не был рассчитан на его рост. Стоять Ларсу-Уве пришлось полусогнувшись. Он попробовал шагнуть, ожидаемой слабости не ощущалось, только мускулы немного ныли, как после тяжелой работы. Рядом с постелью на циновке лежал его комбинезон, приведенный в полный порядок. Ларс-Уве поспешно оделся, привычно пробежав пальцами по запрессованным в материал коробочкам и с унынием убедившись, что ни аптечка, ни передатчик не ответили уколами слабых разрядов, сигнализирующими об исправности. Вышли из строя окончательно. Ларса-Уве пронзила ядовитая игла подозрения — а что, если передатчик не успел? Тогда проблема возвращения на базу превращалась, хм, в проблему. Особенно, если учесть, что ветром его утащило от места катастрофы неведомо куда. Хотя нет, сначала шторм загнал неведомо куда сам Брейв Аттекер… Разбираться в этом не хотелось, ясно было лишь то, что теперь только чудо может выручить Ларса-Уве.

Однако на чудо надейся, а сам не плошай. Ларс-Уве с хрустом потянулся и с любопытством завертел головой, осматриваясь. Так куда же он попал? А попал он в легкую хижину, сколоченную из шершавых досок. Но это не была небрежность, нет. Скорее наоборот — под ладонью чувствовалась приятная бархатистость, такие доски не стоило полировать, убивая жизнь дерева. Свет проникал в хижину через два забранных легкими жалюзи окна. Легкое, легкая, легкие… Именно эти прилагательные прежде всего всплывали в памяти. Обстановка была вполне спартанской — две постели, столик, несколько циновок. На стене между постелями висела золотая маска хмурого мужчины с развевающимися волосами, под не — - свиток желтоватого материала с каллиграфически выведенными странными значками, напоминающими иероглифы. Ларс-Уве вспомнил, что подобными фотографиями хвастались этнографы в Полярном. Намитарино — бог волн… Вот оно что… Как только он сразу не обратил внимания на слабую качку… Корабль. Ларс-Уве тяжко вздохнул. И в изголовье второй постели висит обнаженный меч, его узкое изогнутое лезвие отливает странным фиолетовым блеском.

Ларс-Уве почесал затылок. Никогда он не пылал желанием оказаться на одном из многочисленных кораблей, бороздивших моря Сэнкана. Более того, всякие контакты с аборигенами строго запрещались… Что ж, можно поздравить себя с началом незаконного плавания. Вот только где оно завершится? Вряд ли хозяева корабля ради него изменят свои планы. Одно хорошо — если его подобрали, то, наверное, за борт не выкинут. Неясно, правда, как они отнесутся к непрошеному гостю? Он, помнится, брякнул что-то… Не увидят ли в нем нового врага в бесконечной войне, бушевавшей на здешних морях?