Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до интернета - [15]

Приход массового радиовещания вдохнул в жителей Америки и всего мира сверхъестественную веру в то, что радио станет благодетелем или даже спасителем человечества. И хотя причина не лежит на поверхности, такая вера — главный ключ к пониманию длинных циклов развития информационных средств. Открытие технологий вызвано не только стремлением к прибыли. Обычно мы наблюдаем мощную комбинацию обоих мотивов — и экономического, и гуманистического.

Те, кто вырос в конце XX в., знают об этой форме идеализма главным образом по огромным совместным интернет-проектам — таким как блогосфера или Википедия. Можно вспомнить и начинания, вызвавшие немало споров, например оцифровка огромных библиотек, реализованная Google. Частично именно этот импульс привлек мыслителей, подобных Лоуренсу Лессигу, изначально работавшему в области права, к исследованиям интернета и изучению антропологических и психологических последствий полной открытости и ее перспектив. Ученые, такие как Йохай Бенклер из Гарварда, Эбен Моглен и многие другие, приложили очень много сил, чтобы понять, что движет людьми, когда они создают информацию и делятся ею ради абстрактных благих целей.

Разумеется, человеческое стремление говорить, создавать, строить новое и вообще выражать себя ради удовольствия, не ожидая взамен никакой финансовой выгоды, существует очень давно. В наш век, когда контент стал очевидным товаром, неплохо вспомнить о том, что Гомер не ждал за свои труды никаких авторских отчислений. Да и сам факт оплаты разнообразной информации — книг, газет, музыки — не погасил в людях желание самовыражаться просто так, не думая о каком-либо вознаграждении. Задолго до интернета, в мире, где еще не было платного скачивания и даже коммерческого телевидения, именно желание копаться в разных приборах и общаться друг с другом просто потому, что это интересно, породило феномен, который мы называем вещанием, и фактически определило развитие этой технологии в ее первые годы. В журнальных публикациях 1910-х гг. мы чувствуем искреннее восхищение тем волнующим фактом, что посредством радио можно протянуть мостик до другого человека и соединиться с тысячами людей. И там нет ни намека на извлечение выгоды.

Вот с каким вдохновенным посланием обращается Ли де Форест к молодежи, рассказывая о беспроводной связи:

Если у вас нет хобби — заведите его. Займитесь интересным делом, и ваша жизненная энергия утроится. Вы найдете общие темы с другими людьми и почувствуете, как здорово собираться вместе и обмениваться идеями. Это знакомо только тем, у кого есть любимое дело.

Беспроводная связь — самое интересное из всех хобби. Ее возможности практически безграничны, и она невероятно увлекательна. Можно с энтузиазмом соревноваться с другими людьми, далекими и близкими, или в тихие ночные часы изучать ее самому и принимать сигналы от дружелюбных гостей со всего мира{42}.

Какие именно надежды возлагались на радио? В США, где родилось вещание, многие мечтали, что оно сгладит эффект расстояния: территория страны огромна, а федеральная власть далеко. «Посмотрите на карту Америки и постарайтесь представить, какое значение в итоге будет иметь радио», — писал редактор Scientific American Вальдемар Кэмпфферт в 1924 г.{43}

Радио сможет объединить разобщенные населенные пункты и дома так, как никогда и не снилось в эпоху телеграфа с телефоном. Президент США сможет передавать важные сообщения в каждый дом, причем не в холодной, безличной форме, а в живой речи. Из некой политической абстракции он превратится в персонифицированное воплощение достоинства и мощи нашей страны, в доброго отца, который говорит со своими детьми.

Люди даже питали надежду, что улучшится качество публичных обсуждений, чего, пожалуй, несколько опрометчиво ожидать от электронных СМИ. «Несомненно, что благодаря радиовещанию выступления участников на политических дебатах станут более осмысленными, — читаем мы в колонке журнала Radio Broadcast{44}. — Слащавая чепуха и яростные напыщенные возгласы площадных крикунов, скорее всего, уйдут в прошлое, когда перед ораторами появится микрофон. Радиослушатель, удобно устроившись в своем любимом кресле, вряд ли захочет слушать, как кандидат поливает грязью остальных политиков. И горе тем, кто строит свою популярность на злобных пустословных тирадах и сотрясании воздуха».

Еще одна надежда касалась повышения культуры общества в целом. «Человеку нужно всего лишь включить свой приемник, и он услышит выступления лучших артистов мира», — сказал в 1922 г. Альфред Голдсмит, руководитель отдела исследований RCA{45}.

Все, чего бы он ни пожелал, — будь то опера, концерт или песня, спортивные новости или джаз — радиотелефон доставит прямо к слушателю. А это позволит человеку оценить их по достоинству. Мы можем быть уверены, что в результате наша страна поднимется на новый культурный уровень… Этот всенародный «университет в радиоэфире» будет иметь больше студентов, чем все наши вузы, вместе взятые.

Эти изначальные стремления отражают идеалистическое представление, что, если члены общества будут теснее связаны между собой посредством радио, они волей-неволей вырастут в личностном плане, освободятся от низших неосознанных импульсов, и это сделает все человечество гуманнее. Такая идея, безусловно, распространяется не только на технологии связи. Многие религии полагают, что дистанция между человеком и окружающими — источник ненужного страдания, который следует преодолевать. Возможно, именно поэтому некоторые были готовы приписать удивительный потенциал новой технологии не человеческому разуму, а Провидению. «Радио доказывает могущество Всевышнего, — писа́л редактор Radio Dealer Марк Каспар в 1922 г.