Главный ресурс Империи - [3]

«Ну что ты тянешь…» – мысли ворочались в голове лениво, пульсирующая боль в голове отдавалась в ушах. Мартин отчаянно нуждался еще хотя бы в паре часов сна. Стоя подчеркнуто навытяжку, он сосредоточенно рассматривал трещину в стене прямо перед собой. Трещина была извилистой и чем-то напоминала реку на старых бумажных картах, которые Мартин видел когда-то в исторической хронике. Реку, полноводную реку. Полную холодной, освежающей воды… Мартин с трудом отогнал от себя видение и судорожно попытался сглотнуть пересохшим горлом. Ужасно хотелось пить.

– Так вот, старший пилот Мартин Клэй, сегодня утром я получил рапорт от вашего непосредственного командира флай-лейтенанта Райлера. Как вы думаете, что он требует сделать, – тут Гнусман запнулся, очевидно, вспоминая или, скорее всего, делая вид, что вспоминает, – цитирую, с «несознательным элементом, подрывающим основы Империи при помощи несоблюдения уставных правил уважения по отношению к офицеру»? «Несознательный элемент» – это вы, – любезно добавил он, как будто это могло быть кому-то из них двоих непонятно.

– Не могу знать, сэр! – блеснул красноречием Мартин.

Судя по всему, другого ответа овер-майор и не ожидал.

– А требует он, ни больше, ни меньше, публичной экзекуции, – дальше, очевидно, опять шла цитата, – «в назидание остальным с целью пресечения недопустимых явлений неподчинения». Как вы думаете, старший пилот, что я должен предпринять в связи с получением такого рапорта? Удовлетворить прошение флай-лейтенанта или… – Гнусман сделал неуместную, но вполне ожидаемую театральную паузу.

У «несознательного элемента» Мартина имелось несколько предложений по поводу рапорта в частности и флай-лейтенанта в целом, хотя озвучивать их в присутствии овер-майора ну никак не годилось. Поэтому он ограничился стандартным:

– Не могу знать, сэр! Это в вашей компетенции, сэр!

Гнусман довольно кивнул. И Мартин, и он прекрасно понимали, что с прошением о публичной экзекуции Уморыш несколько превзошел даже самого себя. Это наказание практиковалось настолько в редких и показательных случаях, что все случаи его применения за последнюю сотню лет можно было пересчитать по пальцам. Причем даже расстрел на линии боевых действий за, к примеру, довольно редкое дезертирство был более обыденной практикой и проходил в военном ведомстве как боевые (репутация имперской армии превыше всего!) потери.

– Ладно, старший пилот, свои трое суток вы уже получили. Я считаю это наказание вполне адекватным и даже знать не хочу, как именно вы изволили не уважать флай-лейтенанта Райлера. Просто в будущем постарайтесь не доводить дело до рапорта нашему ведомству. Считайте это приказом. – Гнусман повернулся и направился к выходу.

Мартин расслабился. Не так уж и плохо все обернулось. Сейчас он рухнет на свое ложе и будет спать. А потом проснется, выпьет пусть теплой воды (как раз будет завтрак) и еще немного подремлет. И еще двое с половиной суток никаких ни тренировочных, ни патрульных вылетов.

– И я надеюсь, этот приказ вы сможете выполнить, господин флай-капитан? – Райсман сделал особое ударение на слове «этот».

За это его и прозвали Гнусманом. В тот самый момент, когда человек ничего не подозревал и был полностью расслаблен, овер-майор умудрялся сказать что-либо такое, что надолго выбивало из равновесия даже самых устойчивых людей. И тогда Гнусман либо вцеплялся в них мертвой хваткой и выцарапывал какие-нибудь очередные сведения сомнительного порядка, либо просто смаковал панику и беспорядочные попытки собраться с мыслями собеседника.

Мартин вздрогнул, что явно не укрылось от глаз овер-майора.

– Старший пилот, сэр! – внезапно охрипшим голосом поправил он, кляня себя за то, что опять пропустил неожиданный выпад Гнусмана. Судя по всему, разговор только начинался, а все, что было до этого, носило исключительно подготовительный характер.

– Как вам будет угодно, господин бывший флай-капитан, – даже не смотря на Гнусмана, Мартин знал, что тот сейчас тщательно вглядывается в него, изучая и анализируя реакцию на свои слова. – Меня всегда интересовало, какой приказ может не выполнить подающий блестящие надежды офицер, чтобы в одночасье оказаться разжалованным в старшие пилоты и быть сосланным на заштатную планету-пустынник?

– Сэр, в моем личном деле указано, сэр!

– В вашем личном деле указано «невыполнение прямого приказа, пособничество мятежу». Это все… – Гнусман встал так, чтобы стоящий смирно Мартин мог его видеть и сделал небрежный знак рукой в воздухе – …не более чем официальные формулировки, слова, за которыми можно скрыть все что угодно. Вот мне и хотелось бы знать, что скрывается в вашем прошлом, господин бывший флай-капитан.

И опять это немного издевательское «бывший». И серые глаза, кажется, сверлят прямо до мозга, копаясь и сортируя полученную информацию. Мартин сосредоточился на переносице Гнусмана и сказал, тщательно подбирая слова:

– Сэр, моему проступку присвоен закрытый статус класса «А», сэр! Я не могу обсуждать его ни с кем, кроме тех, кто непосредственно вел расследование инцидента, – и, немного выждав, так, чтобы пауза была заметна и намек дошел, – сэр!