Главный приз - [8]
Девки, конечно, просто умерли. И даже неоднократно. Они умирали на протяжении всего процесса одевания невесты, от белых кружевных колготок вплоть до водружения фаты на туго закрученную в узел на затылке косу. Они так откровенно умирали, что Юлька ослушалась приказа не выходить из комнаты до отъезда в сельсовет и пошла в комнату тети Нины, где было зеркало в полный рост — в старом шифоньере. Она долго растерянно рассматривала себя в этом зеркале — и вдруг расстроилась. Нет, все было очень хорошо, и не такая она дура, чтобы не понимать, что и сама по себе очень даже ничего, а в этом платье с пышной, как кринолин, юбкой, с узеньким лифом, расшитым белым шелком, с открытыми загорелыми руками и плечами, в этом необъятном облаке почти прозрачной фаты она не просто очень даже ничего, а, может быть, гораздо больше… Но вот только это была не она. Не совсем она. Такой Юлька себя не представляла… Конечно, в восемнадцать лет можно выглядеть молодо, но не до такой же степени! Слишком румяное детское лицо, слишком пухлые губы, слишком тонкая талия, слишком круглые глаза… Даже то, что ее вечно растрепанная коса была уложена в очень строгую, очень взрослую прическу, не помогало. В роскошный свадебный наряд была упакована девочка-подросток. Юлька представила рядом с собой большого, солидного тридцатилетнего Дмитрия и попробовала придать собственному лицу выражение хоть какой-нибудь умудренности жизнью. Выражение получалось не очень убедительным. Как это она раньше не замечала, что у нее морда такая дурацкая? Ну, что ж теперь делать… О! Губы надо накрасить, вот что сделать надо.
Димка пришел за ней как раз тогда, когда Светка красила ей губы своей помадой, а Аня держала наготове тушь для ресниц. Димка вынул носовой платок, осторожно стер помаду и тихо сказал, чуть улыбаясь:
— Пообещай, что выполнишь…
— Ладно. А что?
Это была их игра: «Пообещай» — «Конечно. А что?» — «То или это».
— Никогда не красить губы.
— Не буду, — легко пообещала она. — А почему? Ведь красиво же!
— А целоваться с намазанными губами как? — Он наклонился, крепко поцеловал ее и озабоченно потер рукой собственный рот. — Вот как бы я сейчас выглядел, если бы у тебя губы намазаны были? Страшно представить.
— Страшно представить, — с готовностью согласилась Юлька. — Я никогда не буду красить губы. Ни в жисть! Клянусь. А ты мне тоже пообещай…
— Обещаю. Что?
— Что будешь носить меня на руках… Особенно когда туфли так жмут.
Он засмеялся, подхватил ее на руки и торжественно сказал:
— Обещаю! Буду носить тебя на руках всю жизнь. Клянусь!
И так и не выпустил ее из рук, к бурному негодованию гостей сорвав обряд выкупа невесты и нарушив еще дюжину каких-то традиций. Донес ее до своей директорской «Волги», усадил на заднее сиденье, сам устроился рядом и скомандовал Павлу Игнашину, который был его свидетелем, а сегодня заодно и водителем:
— Гони.
И машина рванула с места с такой скоростью, будто до сельсовета было не четыре километра, а по крайней мере сто. Юлька оглянулась и через облако фаты успела заметить, как во вторую «Волгу» торопливо садится ее свидетельница Аня, как тетя Нина крестит их вслед и как мать машет руками и разевает рот. Опять кричит, наверное.
У сельсовета они минут десять ждали, когда подъедут все остальные, и Димка все время держал ее на руках, а Павел все время фотографировал их, а сельсоветовские бабы все время болтали глупости и хихикали. А потом с истошным воем клаксонов подъехали все пять машин с гостями и родней, и Димка понес ее в небольшое и неновое здание сельсовета выходить замуж. Юлька успела заметить, как мать раздраженно и презрительно окинула взглядом этот дворец бракосочетания, и испугалась, что сейчас опять будет лекция на тему «для-того-ли-тебя-растили», но мать промолчала и даже заулыбалась, когда Павел нацелился на нее объективом.
Димка поставил Юльку на ноги только тогда, когда надо было расписаться в какой-то толстой книге и выпить по бокалу шампанского, а потом опять поднял и понес к машине. Усадил, махнул рукой Павлу, и тот, торопливо сунув фотоаппарат кому-то, сел за руль и опять так рванул с места, что они уже не слышали поднявшегося у сельсовета возмущенного крика: опять они какие-то традиции нарушили.
— Чего хоть они все время кричат? — удивилась Юлька.
— Потому что мы смылись, — объяснил Дмитрий. — Надо было еще каравай кусать, бревно пилить, танцевать… Глупости всякие.
— Правда, глупости, — согласилась Юлька. — Танцевать! Да я в этих туфлях стоять-то — и то с трудом могу. Жмут, заразы. А каравай — это бы хорошо. Страсть как есть хочется.
— Сейчас приедем и поедим, — пообещал Дмитрий. — Пока соберутся, пока усядутся, мы успеем спокойненько поесть. А туфли сними. Зачем тебе туфли? Я же тебя теперь все время на руках носить буду.
— Правда! — обрадовалась она. — Как это я сразу не сообразила… Туфли мне теперь совершенно ни к чему.
Она наклонилась, стаскивая новые тесные туфли, завозилась, путаясь в необъятном подоле многослойной пышной юбки, и поэтому не заметила, что там случилось, — почему машина резко сбавила ход, вильнула, и Павел зло чертыхнулся сквозь зубы.
Уходя в армию, Генка был уверен, что для его любви к Инночке не может быть никаких препятствий. Ни то, что Инночка — его начальник, ни то, что она намного старше, ни ее почти взрослый сын… И даже то, что она не ответила ни на одно его письмо, не вызывало в нем сомнений в том, что она его дождется. Но с изуродованным лицом и беспалой рукой он не мог показаться ей на глаза.А Инночка просто не заметила, что он изуродован… Любовь слепа. Слепа? Да ничего подобного. Любовь умеет видеть главное — большую душу, большое сердце, большую ответную любовь.
Не родись красивой, а родись счастливой, — эта простая истина нравится «сереньким мышкам». Но Вера — совсем другое дело. В детстве она считалась дурнушкой, а когда люди разглядели, какая она на самом деле — невероятная, неземная, вылитая Аэлита! — это открытие принесло ей мало радости. Да и что хорошего в женской зависти и жадных мужских взглядах? Строгая Вера преподает студентам мутную науку психологию и считает, что все знает о людях. Особенно о таких, как небритые пассажиры громадного черного джипа, от которых приходится спасаться бегством.
Тимур был в бешенстве. Он ничего не понимал! Вопросов за последние полчаса у него накопилось столько, что он просто не знал, с чего начать. Зачем его четырнадцатилетняя сестра каждый вечер таскается в этот дом? Почему воинственная незнакомка встретила его с ружьем в руках? От кого она защищает свой маленький прайд — этих смешных девчонок, надменных котят, которые гуляют сами по себе? Ясно одно: он не сможет просто уйти и забыть хозяйку странного дома…
АннотацияАлександра работает гувернанткой у маленькой дочери успешного бизнесмена. Все, что можно купить за деньги, есть в роскошном особняке. Все, кроме любви, заботы друг о друге или хотя бы взаимного уважения. Хозяин дома презирает супругу, та отыгрывается на «обслуживающем персонале» — перед кем еще ей изображать элиту, сливки общества? Хотя единственная представительница элиты здесь Александра — потомственная аристократка, перед которой робеет даже человек, которого все боятся до полусмерти. Его внимание Александре совсем не льстит: она ни капли не доверяет нуворишам.
Ольга молода и фантастически хороша собой. Увидев ее, мужчины теряют голову от восхищения, а женщины — от зависти. Казалось бы, такая девушка не может быть несчастной. Но в прошлом Ольги столько боли и разочарований, что она не доверяет почти никому. До тех пор, пока однажды в ее жизнь не входит Чижик — маленькая девочка, которая потерялась в огромном магазине и с которой Ольга сразу же подружилась. Правда, есть еще отец малышки — богатый, властный и… не очень-то счастливый новый русский?
Аню наняли домработницей к старому инвалиду… По крайней мере, так сказала родственница этого инвалида, принимающая её на работу. И Аня была готова ко всему — к тяжёлой работе, к капризам и придиркам, к непониманию и даже скандалам. Работа была с «проживанием», а за это она была готова терпеть даже самодурство хозяина, тем более, что об этом самодурстве её честно предупредили. Аня не была готова только к тому, что с этого момента жизнь её изменится. И жизнь её родных, и знакомых, и друзей изменится. Есть такие люди, которые хотят и умеют менять мир к лучшему.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.